Итак, Карл превратился в Каролину. Но в сущности, это не слишком многое изменило: Каролина изо всех сил старалась быть деликатной и не подчеркивать различия. Она хотела показать, что сам человек важнее, чем его пол. Это ей удалось, и скоро к ней стали относиться с той же симпатией, что и прежде.
Заметней всего это было в их отношениях с Розильдой. В точности как она и предполагала, их дружба снова была полна истинного понимания.
С Арильдом такого непринужденного общения не получалось. Он больше не был с ней резок, но по-прежнему держал на нее обиду и никак не мог примириться с тем, что Карл и Каролина – один и тот же человек. Умом, конечно, он это понимал, но не сердцем.
Арильд всегда был немного угрюмым, и даже если дружба с Карлом была чересчур надуманной, все-таки она делала его более жизнерадостным. Теперь же он снова погрузился в свое уныние, стал замкнутым и нелюдимым. А когда в комнату входила Каролина, он сразу начинал нервничать и вести себя натянуто и неестественно.
К тому же многое говорило о том, что он в нее сильно влюблен. Когда он думал, что этого никто не замечает, он смотрел на нее как на небесное видение. А потом закрывал глаза, словно был ослеплен неземной красотой. Но он был слишком робок для того, чтобы сблизиться с Каролиной. Вместо этого он приходил ко мне, «верной Берте», всегда такой доброй и совсем не опасной.
Конечно, с его стороны это было доверие, но мне было непросто выдерживать такое напряжение. Я начинала уставать от роли ангела-хранителя. В душе я была совсем не уверена, что я такая уж замечательная. Но он смотрел на меня с такой надеждой, что мне поневоле приходилось быть отзывчивой и сказочно великодушной. Это стало почти что моей обязанностью.
Но, конечно, мое истинное «я» далеко не всегда совпадало с тем безупречным образом, который нарисовал себе Арильд. Например, он, казалось, напрочь забыл, что я была заодно с Каролиной и помогала ей в ее розыгрыше. Когда я напомнила ему о своем поведении, он вдруг назвал это «преданностью».
– В твоем случае это простительно, – сказал он. – Ты как подруга была абсолютно предана ей, вот и все.
Потеряв Карла, он постепенно начал переносить свои дружеские чувства на меня. Теперь я была его спутницей на прогулках и собеседницей, с которой он делился своими философскими размышлениями. Он все больше и больше отдалялся от Каролины, и это, наверное, должно было ее огорчать. Но и меня это не радовало. Я знала, что никогда не смогу ее заменить. Мои возможности в этом смысле были более чем скромными. Поэтому я не особенно верила в нашу внезапную дружбу.
Но так или иначе, все должно было скоро закончиться.
Возвращалась София!
Для нас это не было неожиданностью. Мы знали, что она может появиться в любой момент. И все же ее телеграмма была как гром с ясного неба. Настроение у всех сразу упало. Несмотря на все печали и огорчения, последние дни были довольно приятными. Теперь же все ходили как в воду опущенные. Даже Леони, узнав, что приезжает София, ответила на это по-своему. Вера сказала, что она сжалась в комочек и с головой спряталась под одеяло.
Обстановка в замке стала тревожной. Вера Торсон не могла здесь больше оставаться. Каролине тоже следовало перебраться к Вещей Сигрид, тем более что она и так каждый день приходила к ней позировать. Но Каролина вдруг заартачилась. Порой она была непростительно наивной. Я догадалась, что она во что бы то ни стало хотела поразить Софию. Просто не могла отказать себе в этом удовольствии. И потом, она считала, что, превратившись в девушку, больше не представляет опасности для Софии, В том смысле, что ни Розильда, ни Леони уже не могли относиться к ней, как раньше.
Это было верно, однако она забыла, что София все же оказалась права в своих подозрениях. Парень или девушка – главное заключалось в том, что в их доме жила обманщица, и не одна! Вряд ли София вслед за Арильдом нашла бы мою «преданность» извинительной. Так что я, по всей видимости, тоже должна была уехать.
