— Да.
— Извините, но это бред, — вступила в беседу госпожа Сачек. — Сегодня утром я слышала, что тринадцатилетние мальчики выжгли свастику на теле девочки! Они-то когда успели мутировать?
— Выражаясь языком ядерщиков, — загудел Адабашьян, — детям досталась ещё и доза родителей.
— Вы все чокнутые! — Анна покачала головой и швырнула об пол маркёр. — Вы чокнулись со своими свинками! Люди — это не свинки!
— Совершенно верно — вздохнула Рокси — Люди в данном случае вообще не изучены.
— Сегодня нам не успеть собрать всех заинтересованных людей. Господин профессор, утром вы будете готовы? — полковник потянулся к телефону. — Я вызову сюда к десяти всех наших экспертов. Больше ждать нельзя. Если у нас есть хоть малейший шанс.
— Утром мы будем готовы доложить. — Адабашьян поднялся, кивнул Рокси. — Но вы не совсем верно понимаете. Мы не занимались разработкой лекарств или вакцин.
— Вот вместе и займёмся, — хохотнул человек у окна.
Доктор Малкович поёжилась.
— Сейчас я могу ехать? Вы нас отпускаете?
— Одну секунду… — Малой слушал верещание из другой трубки. — Профессор, вы приехали на своей машине?
— Нет… то есть да. А какое это имеет значение?
— Я вынужден вас просить оставить автомобиль здесь. И вас — тоже, — повернулся полковник к Рокси. — Мой водитель развезёт вас по домам на служебной машине.
— Но… Что за ерунда? — взвилась Рокси. — С чего бы это мне бросать здесь машину?
— Для частного транспорта проезд ограничен. Только что мне передали — введён комендантский час, движение в центре только по спецпропускам. Или вы предпочитаете идти пешком? Слышите?! — Малой отошёл к окну, резким движением отдёрнул штору, распахнул раму.
На волнах сырого сумрака в лабораторию вплыли хлопки одиночных выстрелов, трескотня автоматов, а затем стёкла сотряслись от далёких взрывов.
— Боже мой… — прошептала Анна Сачек.
— Вас заберут в восемь утра, — буднично сообщил полковник, подсаживая женщин в бронированный джип. — Ни в коем случае не выходите из квартиры, и не открывайте двери, даже если звонящий представится полицейским…
Шофёр в форме химических войск почесал стриженый затылок и завёл мотор «геленвагена». Малой захлопнул дверцу, кивнул своим солдатам.
— Не беспокойтесь. На ночь институт будет взят под охрану. Лишь бы нам успеть выработать план. Я доложу наверх…
— Что вы с нами, как с детьми? — обиделась Анна Сачек, которую поместили на заднее сиденье. — Двери не открывать. Может, ещё спички не трогать, и в розетки пальцы не совать?
— Полчаса назад власть в столице перешла к военному коменданту, — нехорошо улыбнулся Малой. — Жаловаться некому.
Не прошло и пяти минут, как Рокси убедилась — жаловаться действительно некому. На первой же развязке «мерседес» уткнулся в колоссальную километровую пробку. Полицейские, дежурившие с автоматами, пропустили джип полковника на реверсивную полосу.
— Боже, куда они все в это время? — ахнула Анна. Джип в гордом одиночестве нёсся навстречу потоку огней.
— Сваливают из города, крысы — водитель опустил стекло, смачно сплюнул в темноту.
— Сваливают? — Рокси не могла поверить собственным глазам. За окнами проплывала панорама горящего супермаркета. Купол крыши наполовину обвалился, пожарные машины заливали пылающие витрины пеной, десятки человеческих фигурок прыгали вокруг, создавая впечатление коллективного шаманского танца. На проспекте Доблести машину снова остановили, но уже не полиция, а военные. Высокий капитан в мокром прорезиненном плаще посветил в салон фонариком, внимательно глядя каждому в глаза. Пока что пропуск действовал безотказно.
Навстречу, в сторону Южного шоссе, плотным потоком катили машины с беженцами. В свете фар Рокси успевала заметить детские рожицы, прилипшие изнутри к стёклам, прикрученные к багажникам баулы и чемоданы, собачьи морды с высунутыми языками. Горожане покидали город.
Первой высадили госпожу Сачек, затем Адабашьяна. При въезде во двор профессора «геленваген» застрял. Видимо, не так давно в узкой подворотне не смогли мирно разъехаться два автомобиля представительского класса. За моросью дождя моргали габариты лежащего на боку «лексуса», резко пахло бензином. Из распахнутого кожаного чрева машины свисала мужская рука в белой рубашке, на запястье сверкал золотой браслет. Офицер, приставленный полковником, велел всем оставаться в салоне, вышел под дождь. Рокси заметила в его руке короткоствольный автомат.
