— Что? Как вы сказали? — подался вперёд Гризли.
— Нет, ничего, к слову. Люди будущего.
— Второй раз слышу это слово.
Никос посмотрел на Гризли очень внимательно.
— Вас удивляет, что шофёр мусоровоза читал Уэллса? Леонид, у этой женщины на плечах было накинуто шерстяное пончо, в краске, а под ним — белая блузка, вся в капельках крови. Кит видел, как она поправляла волосы, и пончо на секунду приподнялось. А ребята в классе ничего не видели, они писали, Кит побежал домой. Больше мы их в школу не пускали.
— Что вы ему сказали? — подался вперёд Гризли. — Как вы ему объяснили?
Родители переглянулись.
— Мне хотелось бы услышать ваше мнение, то есть, как вы всё это растолковали сыну. Ну, чтобы он не сошёл с ума, — Гризли замялся. — Понимаете, если бы нечто подобное случилось с моей дочерью, я не уверен…
— Не волнуйтесь так, — ободрила Виола. — Вы хотите сказать, что не уверены, что учителя поступили несправедливо? Потому что вы тоже учитель и видели свою убитую коллегу?
— Да. Скажу честно. Я не уверен в себе.
— Это страшно, но с этим надо жить, — сказал Никос. — Мы объяснили сыну, что нам уготовано немало испытаний. Главное для всех нас — не уподобиться им.
— В тот же день повесился наш сосед напротив, — Виола подлила учителю кипятка. — Мы пытались вызвать врача. Кого мы только не пытались вызвать, нашли телефоны его родственников. В конце концов, мой муж похоронил соседа ночью прямо тут, во дворе.
— С ума сойти! — Гризли потёр ладонями виски. — Я смотрел телевизор, но про этот случай ничего не передавали.
— Некому передавать, — грустно произнёс Никос. — Некому лечить, некому спасать, так-то. Я думаю, что правительство молчит, потому что… потому что уже ничего не может сделать. Они заменяют нас очень быстро, вы же видели сегодня.
— Они?
— Они. Назовите как угодно, но это не люди. Что-то другое… Некоторые из них по инерции занимаются привычными делами, но только по инерции. Я видел, как они выкидывают из карманов деньги. Это не вирус, это скачок.
— Как вы сказали?
— Вчера звонил отец Глеб, тот самый священник из Новой Реки. Он просил нас поторопиться, потому что в посёлке подростки громят кладбища, и никто их не может остановить. Он сравнил наше общество с ванной, у которой засорились сливы. В нас, извините, скопилось столько дерьма, что сливать уже некуда. Полная ванна, так-то. Где-то тихонько журчало, но никто не обращал внимания, потому что тепло и сыро, и привычно. А нынче переполнилось и хлынуло через борта со всех сторон. А в первую очередь поверх воды лезет — что?
— Пена? — шёпотом выдохнул Гризли.
— Конечно. Наши дети, они же легче нас. Их выплеснуло первыми.
— Кукуруза, — вспомнил Гризли. — Мои ученики испортили мне кабинет и одежду рвотными массами. Как будто кто-то из них нарочно переел кукурузы.
— Не только кукуруза, — грустно вставила Виола. — Всё вместе. Чипсы, «пепси», кино, музыка, жаргон…
— Вы думаете… дети сходят с ума? Все эти самоубийства, ведь дети в первую очередь? А потом — заражают взрослых?
— Откуда нам знать? — развела руками хозяйка. — Вот вы, учитель, образованнее нас, и не знаете.
— Никос, но не всё же рухнуло? Вы же работаете? — вспомнил физик. — Вы же убирали улицы?!
— Многие работают. Вам ведь тоже не терпится на службу?
— Да, верно… — смутился Гризли. Зазвонил телефон. Виола взяла трубку.
— Мы заказали для вас такси, машина уже внизу. Не беспокойтесь, нормальное такси.
В коридоре Никос поманил гостя в сторону детской.
— К нам скоро должен прийти учитель, поэтому ребята не выйдут вас провожать. У них сейчас учебное время.
Гризли заглянул в щёлочку. Маленькая Римма, одетая в клетчатую пижаму, что-то рисовала кисточкой в альбоме, от напряжения высунув язык. Кит сосредоточенно перелистывал страницы учебника.
Оба занимались делом. Не дрались, не играли в компьютерные игры, не кидались подушками.
— И всё-таки мне не верится.
— Во что вам не верится? — глаза Виолы окутывали его искрящимся тёплом. Никос подошёл к супруге сзади, обнял её за талию.
— Не верится, что вот так можно. Что дети не запуганы, не учатся из-под палки. Мой ребёнок в одиннадцать лет минуты бы не высидел с книгой. То есть… Я не хочу сказать, что Лола какая-то хулиганка, просто… — Гризли совсем запутался.
