— Ах, девушки, не желаете смотреть картину — пожалуйте курить на улицу, — заблеяла она. — Я за вами давно наблюдаю. Вы что, нарочно в туалете отсиживаетесь? Ах, вы с грязными ногами на окне?
У Мухи физиономия тут же вытянулась, коленки затряслись, она уже готовилась дать дёру. Но Соля придержала её за рукав. Соля и Криста переглянулись и молча поняли друг друга. Может, они и уйдут, но прежде научат эту старую выдру вежливо разговаривать. Бестолковая Муха дрожала от страха, как будто её с её болячками могли послать дальше интерната! На самом деле Муха получала высокие оценки практически по всем предметам, но при этом оставалась невероятно наивной. Её запросто могли убедить даже девчонки двумя годами младше, что в тёмной комнате за кухней живёт домовой и что, если его подкармливать конфетами, возможно, он не придёт ночью пить кровь. И Муха какое-то время умывалась холодным потом и носила в тёмную комнату конфеты, пропихивая их под дверь, на потеху шестиклассницам. Точно так же Муха запросто могла поверить, что пока она спала, приезжал целый автобус сказочно богатых американских родителей, и всех бодрствующих девочек разобрали. Муха металась по зданию, заламывая руки, а соседки делали вид, что пакуют чемоданы. Доверчивая отличница лила слёзы, пока не натыкалась на кого-нибудь из персонала и обман не вскрывался. Взрослые укоряли насмешливых подружек, но как тут было не смеяться, когда неделю спустя несчастная жертва насмешек забывала прошлые обиды и сама подталкивала подруг к новым проказам? Её болезнь как-то умно называлась на медицинском языке, а добрая нянечка произносила колючее слово «деградация»…
— Вы прячетесь, чтобы без денег прошмыгнуть на следующий сеанс? — наседала билетёрша, закипая и распаляясь от собственной мелкой значимости. — Так я и знала! Вот сейчас позвоню, и заберут всех трёх в участок! И с родителей спросят, почему вы не в школе!
— У нас нет родителей, — обиделась Роза. Она всегда обижалась при упоминании о родителях, как будто встречные люди вне стен интерната должны были по её физиономии догадаться, что перед ними сирота. Как назло, сановную грудастую Кристу никто сиротой не считал.
— И не стыдно вам врать!
— Заткнись, дура, — просто сказала Соля и закурила новую сигарету. У Мухи внутри всё сжалось и одновременно понеслось ввысь от жуткого восторга свободы. Криста засмеялась басом и засучила рукава.
Билетёрша побледнела, затем позеленела. Соля соскочила с подоконника и прицельно в лицо противной старухе выпустила дым. Самое мудрое, что та могла бы сделать — это немедленно ретироваться и позвать на помощь. Вполне вероятно, что девчонки не стали бы дожидаться, пока очкастая грымза в кружевной рубашке и мужском галстуке с заколкой приведёт подмогу. Но старуха поступила отвратительно и глупо. Она попыталась дать Соле пощёчину или попыталась схватить её за шиворот, теперь уже неважно.
Фурия в галстуке промахнулась, а секундой спустя тренированный кулак Кристы разбил ей нос и очки. Тётка отшатнулась. Соля издала победный клич и вцепилась обидчице в волосы. Старуха была ниже, но гораздо массивнее. Она дёрнулась назад, хлюпая разбитым носом, и ощутимо залепила Соле по щиколотке острым носком туфли. Соля непременно свалилась бы на грязный пол, если бы не Муха.
Та, зажмурившись, кинулась на врага сбоку, обеими ручонками толкнув тётку в сторону. Криста добавила слева. Добавила неплохо, так, что галстучную тётку протащило мордой по двери кабинки. Криста только начала входить в раж, но билетёрша вырвалась и, оглашая коридоры ослиным рёвом, умчалась в темноту. Почти сразу же за стеной, в кинозале, загорелся свет и послышался грохот надвигающейся толпы.
— Здорово мы её? — потрясла кулачками Муха, принявшая участие в первой за всю свою жизнь драке. Соля и Роза поглядели друг на друга и захохотали.
Так они и ехали до интерната, периодически покатываясь со смеху, снова и снова представляя всю сцену в лицах. Они тряханули по пути двух малолеток, на мороженое не хватило, зато хватило на прозрачного целлофанового человека, доверху набитого сладкими кукурузными шариками. Хватило и ещё осталось угостить девчонок, так что даже о пропущенном кино почти не жалели.
