Они не препятствовали проходу, но топтались, как и раньше. Стая угрюмых, насквозь промокших нахохлившихся птиц. Наверное, здесь собралась вся школа, по крайней мере, старшие классы. Рокси услышала осипшие голоса учителей, призывавшие детей вернуться на занятия. Дети не реагировали. Широким полукольцом молчаливая толпа охватывала тёмно-серое каменное крыльцо, а дождь поливал всё сильнее, опуская им волосы на глаза и на щёки, превращая лица в одинаковые посиневшие маски. Они замерзали, но не покидали свой пост.
Рокси вдруг охватила беспричинная робость. Никто не мешал ей ступить на булыжную аллейку, ведущую к воротам. Напротив, дети потеснились, давая проехать машинам реанимации. Сейчас на крыльце, внутри растянутых лент ограждения, деловито копошились трое мужчин в прозрачных плащах. Они колдовали, склонившись, что-то трогали на влажном камне. Рокси прокляла себя за то, что оглянулась. Меньше всего ей хотелось бы увидеть, что именно мужчины трогают там руками в белых резиновых перчатках. Экспертам, кстати, тоже никто не мешал. Никто в толпе не ругался, никто не кинул в Рокси обидного слова.
Они молчали как-то нехорошо. Рокси спустилась со ступеней, навстречу ей пробирались коллеги, кто-то обогнал, кто-то поздоровался. Она ступила на брусчатку, подростки мягко расступились, давая проход. Рокси вглядывалась в мокрые рожицы, пытаясь за влажными следами дождя угадать слёзы, но слёз не встретила. Ни слёз, ни ругани, ни грубых шуток, ни горестных вздохов. Теперь Рокси видела, что вокруг толпы детей собралось немало взрослых. Случайные прохожие, упорно не желавшие расходиться, будто ожидающие вторую серию драмы. Эти оживлённо болтали, укрывшись под зонтиками.
Ближе стояли учителя и родители. Периодически им сообща удавалось выдернуть из сцементированной толпы очередного ребёнка. Подростки поодиночке не сопротивлялись, позволяли себя увести, придавая толпе сходство с разрушающимся куском пемзы. Взрослые сочувственно перешептывались, женщины вытирали глаза, полицейские негромко уговаривали расходиться. Взрослые вели себя адекватно.
Рокси сделала не больше восьми шагов по живому коридору. Всё самое печальное осталось позади, школьники за её спиной вновь сомкнули ряды. Можно было спокойно ехать домой, но Рокси внезапно забыла, куда и зачем она направлялась. За эти восемь шагов она почти физически ощутила вокруг себя всплеск злобы и самого мрачного отчаяния. Рокси никогда раньше не могла похвастаться особыми параномальными способностями, хотя встречать то, что называется «неприязненный холодок», ей приходилось не раз. Правда, речь шла совсем об иных обстоятельствах. Студенческие разборки, дрязги на кафедре, примитивное подсиживание.
А эти подростки молча рыдали и молча проклинали.
Неожиданно Рокси поняла, что истерика, которой удалось так ловко избежать, отпросившись с работы, никуда не делась и готова нахлынуть со свежими силами. А ещё она поняла, что непрерывно думает о Лоле.
— Марина? — Рокси не особо любила звонить по этому номеру, но иногда приходилось, когда Гризли просил жён договориться между собой касательно ночёвок ребёнка. — Марина, это Рокси… Да, да, я… — Рокси брезгливо отодвинула от уха трубку. У бывшей жены Леонида наблюдалась ранняя глухота, она вечно орала так, словно абонент находился на другом полюсе планеты. — Марина, я хотела…
— Какое счастье! — завопила Марина. — Я никак не могу найти Леонида, а тут такое передают… Рокси, Лола у вас?!
Приехали, сказала себе Рокси. Дождевые капли стекали ей за шиворот. Прежде чем ответить, она запрокинула голову и поглядела на край крыши, откуда шагнули девочки. Даже если внизу вода или батут, даже если наверняка известно, что поймают… Я бы не смогла.
— А я как раз хотела тебе звонить… — Рокси осторожно подбирала слова. С этой неврастеничкой следовало держать ухо востро. — Дело в том, что я сейчас не с Леонидом. То есть, я хочу сказать, что сегодня не ночевала у него, и поэтому…
— Вы что, расстались? — мигом переключилась «жена номер один».
— Просто была у матери, — отрубила Рокси. — Лола, наверное, ещё в школе.
