«Если они захватят машину, пешком мне не удрать…»
Центральная галерея первого этажа встретила его хрустящей темнотой. Только пройдя несколько шагов и привыкнув к косым лучам света, проникающим из закрашенных окон, Гризли понял, что так похрустывает и позвякивает под ногами. Кольца и серьги, колье и диадемы вперемешку с юбилейными монетами и миниатюрными статуэтками. Пыльные лучи солнца играли на кристаллах раздроблённых творений Сваровского, валялись отрубленные фарфоровые головы пастушек из роскошных мейссенских сервизов. В задрапированном красным бархатом отделе Картье роилась туча блестящих мух. Гризли не стал заглядывать за прилавок. Скорее всего, ещё одна продавщица, убитая прямо на рабочем месте.
Поминутно оглядываясь, он добрался до охотничьего магазина. Иногда ему казалось, что выше этажом кто-то бродит, пару раз доносилась глухая перебранка, больше похожая на возню грызунов, но нижний этаж оставался пуст.
В разворованном охотничьем отделе Гризли подобрал себе значительную часть экипировки. Витрины там давно разбили, огнестрельное оружие и ножи растаскали в первые дни волнений, но Железного друга Гризли там и не собирался искать Он выудил из-под перевёрнутого прилавка два отличных шокера, но с разряженными батареями, затем отыскал бинокль и дамский газовый пистолет. Всё лучше, чем ничего. Затем он обнаружил маленькую дверцу за стеллажами, которую не заметили мародёры. Ему пришлось повозиться, почти в полной темноте вскрывая ящики, но настойчивость была вознаграждена. Гризли обзавёлся прочной брезентовой ветровкой, ремнём с подсумком, работающим фонарём с запасными батареями и флягой. Завершая поиски, он наткнулся на инкрустированный горский кинжал в кожаных ножнах. Обычно такие поделки вывешивают в прихожих подле оленьих рогов.
Роясь среди опрокинутых витрин, Гризли поминутно выглядывал наружу, чтобы успеть скрыться, но всё равно не заметил, как они подкрались. Они не напали — покачивались и ухмылялись, вращая во все стороны оловянными глазами, точно сломанные куклы. Двое подростков, парень и девушка, и с ними взрослый мужик, лет под сорок, весь перемазанный белым порошком. Точно его возраст определить было сложно — небритому, заросшему созданию могло быть и пятьдесят, и тридцать пять. Из-за высокого прилавка Гризли их видел только выше пояса. В руках они могли держать что угодно. Гризли вообще видел в сумерках всё хуже.
«Постоянные сумерки, даже на улице, словно Бог приглушил свет… — некстати пронеслось у него в голове. — А ведь орлы могут выстрелить сквозь прилавок…»
Гризли замер, выставив перед собой кинжал. В переливах лезвия каталась тонкая вязь гравировки. Вряд ли этим театральным клинком можно было вести длительный бой, но на длительный бой Гризли и не рассчитывал. Либо он отпугнёт их сразу, либо… Правую руку Гризли медленно завёл за спину, где в кобуре покоился новенький газовый пистолет.
Они не стреляли. Наверное, разучились стрелять. Втроём нападать им было неудобно, пришлось бы перелезать через сломанную витрину. Гризли уже прикинул, что не станет дожидаться, пока они перелезут, а полоснёт кинжалом старшего, желательно попасть по лицу…
— Назад, — негромко приказал он.
— Грр-ра! — воскликнул мальчишка и сплюнул. С его подбородка свисала слюна с приклеившимися серыми комками. Затем парень поднял руку, в кулаке он держал что-то серое, и впился в это серое зубами. Он жрал сырого голубя с оторванной головой. Когда пацан оторвал ото рта птицу и принялся неторопливо жевать, весь его подбородок и щёки оказались в перьях. Гризли ощутил, как дыбом встал желудок. К счастью, с утра пустой.
Троица внезапно потеряла к нему интерес. Они заржали и неловко потопали в следующий отдел, а Гризли смог перевести дух. Теперь он их видел целиком. На девушке и пареньке ниже пояса ничего не было; очевидно, они совсем недавно прервали любовную возню, заметив Гризли. Мальчишка отшвырнул свой недоеденный обед и попытался овладеть подружкой на ходу. Та захихикала, виляя задом, затем они упали на груду оборванных портьер. Лохматый мужчина, вприпрыжку бежавший следом за парочкой, замер, не зная, что предпринять, — то ли помочь юному любовнику, то ли предпочесть голубя. Наконец голод победил, он отшвырнул жестяную банку и кинулся к сырому мясу. Банка прикатилась физику под ноги. Теперь Гризли понял, что за белая дрянь покрывала физиономию мужчины. Он жрал зубной порошок.
