— Берт! — срывающимся голосом закричала Вики. — Может ты все-таки подойдешь, посмотришь? Чтобы потом за покером рассказывать своим друзьям, кого ты так ловко сшиб в Небраске?! Может, ты... — остальное утонуло в потоке рыданий. Викина четкая тень казалась лужицей, в которой она стояла. Выл полдень.
Он нырнул в заросли. То, что он принял издали за краску, оказалось кровью. С сонным низким гудением садились на растения мухи, снимая пробу, и улетали — оповестить других, не иначе. Обнаружилась свежая кровь и на кукурузных листьях. Не могли же брызги, в самом деле, отлететь так далеко? Он нагнулся и поднял с земли предмет, еще с дороги обративший на себя его внимание. Кто-то недавно здесь продирался: земля примята, стебли сломаны. И всюду кровь. Он зябко повел плечами и выбрался на дорогу.
У Вики началась истерика — с рыданиями, смехом, нечленораздельными выкриками в его адрес. Кто бы мог подумать, что все кончится так мелодраматично? Он уже давно привык к мысли, что его жена — не та, за кого он ее принимал. Он ее ненавидел. Он подошел и ударил ее по лицу наотмашь. Она сразу смолкла и закрыла рукой красный оттиск его ладони.
— Сидеть тебе, Берт, за решеткой, — сказала она с пафосом.
— Не думаю, — с этими словами он поставил к ее ногам чемоданчик, который нашел в зарослях.
— Чей?..
— Не знаю. Его, наверное, — он показал на тело, лежавшее в пыли ничком. Парень лет семнадцати.
Чемоданчик старого образца, кожаный, сильно потертый, обмотан бельевой веревкой, концы завязаны морским узлом. Вики хотела было развязать его, но при виде крови отшатнулась. Берт нагнулся и бережно перевернул тело.
— Не хочу этого видеть, — пробормотала Вики и тут же встретилась взглядом с незрячими глазами убитого. Но не глаза заставили ее вскрикнуть, и даже не лицо, выпачканное в грязи и искаженное гримасой ужаса: у парня было перерезано горло. Берт вовремя успел подхватить ее.
— Только без обмороков, сказал он успокаивающим тоном. — Ты меня слышишь, Вики? Пожалуйста, без обмороков.
Он повторил это несколько раз. Е конце концов она овладела собой и прижалась к нему всем телом. Со стороны могло показаться, что двое танцуют на залитой солнцем дороге, а под ногами у них валяется убитый.
— Вики?
— Да? — отозвалась она, уткнувшись ему в рубашку.
— Сходи в машину за ключами. Захвати с заднего сиденья одеяло и ружье.
— Ружье? Зачем?
— Мальчику перерезали горло. Тот, кто это сделал, может сейчас наблюдать за нами.
Она рывком подняла голову и расширенными от испуга глазами обвела ряды кукурузы, уходившие волнами до самого горизонта.
— Скорее всего человек этот уже скрылся, но береженого Бог бережет. Иди же.
Она направилась, пошатываясь, к машине — и тень за ней, как талисман. Когда голова ее исчезла в салоне «Т-берда», он присел на корточки возле трупа. Никаких особых примет. Жертва дорожной катастрофы, да, но не «Т-берд» перерезала ему горло. Сделано грубо, неумело убийца явно не советовался с сержантом-фронтовиком о более «культурных» способах расправы со своей жертвой, но исход тем не менее оказался летальным. Последние тридцать футов парень либо прошел сам, либо его, смертельно раненного или уже мертвого, протащили волоком. Чтобы напоследок по нему проехался он, Берт Робсон. Если в момент наезда мальчишка еще дышал, жить ему в любом случае оставалось считанные секунды.
Он почувствовал чью-то руку на плече и вскочил как от удара током.
Это была Вики — в левой руке армейское суконное одеяло, в правой зачехленный дробовик. Она старательно отводила взгляд. Он расстелил одеяло прямо на дороге и перенес на него труп. У Вики вырвался тихий стон.
— Вики? — он встревоженно поднял голову. — Ты как, в норме?
— В норме, — с трудом выдавила она из себя.
Завернув тело в одеяло, он кое-как поднял его за края, втайне проклиная эту тяжелую страшную ношу. Тело попыталось выскользнуть сбоку, пришлось усилить хватку. Следом за Вики он медленно направился к машине.
— Открой багажник, сказал он задыхаясь.
Багажник был забит чемоданами, подарками и еще всякой всячиной, необходимой в дороге. Вики перенесла что можно на заднее сиденье, и Берт, опустив тело, захлопнул крышку. Только теперь он вздохнул с облегчением.
