Я не глядя упал спиной на кровать. Выругался, потёр ушибленную голову и отбросил в угол комнаты письменный поднос Фера — когда освобождал стол для себя, переложил его на кровать, да и забыл про это. «Ещё и вещи свои раскидывает… Вот помял бы, а он денег, между прочим, стоит," — беззлобно проворчал я. — «Стоп! Что там торговец говорил про ювелира?» Я снова вскочил и зашагал по комнате. «Бордо… Нет, там было что‑то речное… Бредень? Тоже нет. Как же он сказал‑то? Бродо! Точно, старик ювелир в столице.» Я закружил по комнате, скидывая необходимые для недолгой поездки вещи на кровать. В процессе запнулся о мирно лежавший уже на полу поднос и пнул его в сторону. С громким звоном, только слегка приглушенным залитым в поднос воском, он ударился в стену и покатился по полу. Незамедлительно из соседней комнаты пришел Фер.
— Можно было просто сказать, я бы его забрал, — неодобрительно проворчал он, поднимая поднос. — Будете шуметь, Ефросинья Матвеевна ругаться будет. Ночь на дворе.
— Вы куда‑то собираетесь? — Фер переключил внимание на мои сборы.
— Да, несколько дней меня не будет, — подтвердил я, скидывая вещи в небольшую дорожную сумку. — Останешься один.
— Хорошо.
— Хорошо? И это все? — я почувствовал себя обиженным. — Я уезжаю неизвестно куда, оставляю его одного, а он только «хорошо»? Наглец!
— А что? Мы здесь уже полгода живем, я работаю. Что может случиться за несколько дней? — Фер пожал плечами. — А куда вы уезжаете?
— В столицу, дело там есть небольшое. Почтовая карета на рассвете отправляется, Думаю, дней через восемь вернусь.
— А я? Почему меня не берёте?
— А что тебе там делать? У тебя здесь обязанности, кто будет госпоже Белесе «Сказания» читать? Она же авансом заплатила, я не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь, — грустно опустил голову Фер. — Вы там постарайтесь ни во что не влипать. И не колдуйте, а то мало ли чего. Ладно?
— Обещаю вести себя хорошо, — я потрепал мальчика по голове.
Наутро я, как и намеревался, выехал на почтовой карете. Две флегматичные лошади без понуканий тащили фургон с посылками, письмами и редкими пассажирами. Я, поначалу, удивился, почему так мало желающих ехать этим, пусть и не самым быстрым, но недорогим способом. К середине дня я уже сам пожалел, что не подождал торгового каравана или не поехал в пассажирском экипаже. Жесткие неудобные сиденья, казалось, специально отмечали каждую кочку на дороге. За день несколько раз приходилось выходить в раскисшую весеннюю дорогу и вытаскивать карету из грязи. На ночь останавливались в городках и посёлках и через три дня мучений, наконец, прибыли в столицу. Найду ювелира, разузнаю про свой камень и назад только первым классом.
Лавку ювелира я нашел быстро. Сутулый юноша с характерным для работающих с мелкими предметами подслеповатым прищуром сразу провел меня в отдельную комнату, только услышав, что я хочу встретиться с Бродо.
Почти полностью лысый старик вопросительно поднял на меня глаза и поправил круглые очки с толстыми линзами из шлифованного хрусталя. Мог бы за ту же цену заказать у магов заколдовать обычное стекло, а то такие очки придавали старику сходство со старым не выспавшимся филином.
— Господин Бродо? — уточнил я.
— К вашим услугам, молодой человек.
— Я хочу спросить вас об одном камне, — начал я. Заранее подготовленная речь, как всегда, выпала из головы и приходилось заново подбирать слова.
— К ювелиру все о камнях приходят спросить, — ответил старик. — Что там у вас?
— Вот, мне сказали, вы можете про него рассказать, — я поставил дорожную сумку около двери, вытащил из под рубахи кристалл и подошел к ювелиру поближе.
Тот сначала как‑то небрежно посмотрел на него, затем схватил камень и притянул его к своим глазам. Короткая цепочка вынудила меня склониться над ним. Не удовлетворившись осмотром, старик подошел к окну, не выпуская кристалл из рук. Мне пришлось последовать за ним и замереть в неудобной позе, пока ювелир изучал кристалл через систему из нескольких луп и зеркал. Насмотревшись на камень, ювелир перебрался от окна к столу и подсунул цепочку под микроскоп. Я же, ощущая себя собачкой на коротком поводке, пристроился стоять рядом на коленях.