«Нет, улыбочка у парня неприятная и голосок слащавый. Поговоришь с таким, потом год сладкого в рот не возьмешь. Противно...»
– А что вам моя семья?
– Из вежливости. Не про погоду же нам говорить? Как, вообще, жена, дети?
– Дети... У меня, слава богу, один.
– Вот именно, слава богу,– засмеялся следователь.– Как, между прочим, Кирилл Алексеевич поживает? Как его учеба в институте? По стопам отца, наверное, пойдет? Может быть, сменит у штурвала своего отца? Не собираетесь создавать династию?
«Значит, из-за Кирилла вызывали. Что же он там натворил? Неужели, действительно, в диссиденты подался? Этого еще не хватало!»
– Рано еще об этом думать. У парня сейчас ветер в голове.
– Вы уверены?
– В чем?
– В том, что у него в голове?
Да что это за разговор такой идиотский! Что он, на родительском собрании, что ли? Мальчишка, наверное, и не капитан еще, а валяет с ним дурака. А он по военному званию был бы не меньше... Жаль, отменили табели о рангах, а то он тут бы их живо построил!
– Вот что,– Алексей Петрович стукнул широкой ладонью по подлокотнику кресла,– давайте без этих ваших штучек-дрючек, не к барышне подлезаете. Кирилл ушел из института, дома не живет, где он, я не знаю. Думал, на даче, его там не оказалось. А теперь ответьте, пожалуйста, вы – что он там натворил? Прочитал что-нибудь антисоветское, анекдот рассказал какому-нибудь стукачу?
– Хуже, Алексей Петрович,– ответил следователь, при этом мило улыбаясь.– «Ромео и Джульетту» читали?
– В школе... Так что он сделал? Зарезал этого... принца Гамлета?
– Вы – остроумный человек,– рассмеялся следователь.– А насчет принца Гамлета вы в самую точку.
В этот момент дверь распахнулась. «Вот как мне надо было заходить в этот кабинет!» – восхитился Марков. В кабинет ворвался седой, плотный мужчина в сером костюме, но с красным лицом. Он быстро прошел через кабинет, сел за стол, но тут же вскочил и заорал, широко раскрывая рот и суживая глаза:
– Ты директор секретного предприятия или синюшный алкаш?! Ты руководишь стратегическими разработками или бутылки собираешь?! Ты хоть знаешь, что твой сынок спутался с англичанкой? Не с болгаркой, не с вьетнамкой, а с англичанкой! Гражданкой страны, которая является нашим военным противником! Из кресла своего мягкого полетишь к чертовой матери! Партийный билет на стол положишь! Я тебе устрою любовь между народами!..
«Вот это я понимаю! Наконец, нашелся нормальный человек, который все объяснил. Сразу виден и опыт, и чин. Такому и ответить приятно!»
Алексей Петрович попробовал встать с кресла, но оно было глубокое, видимо, со смещенным центром тяжести. Марков не стал повторять попытку подняться, просто сжал кулаки и заговорил:
– Партийный билет не ты мне давал, не тебе и забирать. Не за кресло свое держусь, а за производство родное. Что же касается сына моего... Когда он рос в семье под моим присмотром, то был и комсомольцем, и пионером. Со знаменем ходил под ваши барабаны. А как вышел в большую жизнь, которую вы курируете, поучился в ваших институтах, почитал ваши книги, сразу стал оболтусом и бездельником. Ваша это работа! Ваша работа возвращается бумерангом! Молодежь мы теряем из-за таких, как вы. А моя работа хорошо видна. По всем показателям мое производство впереди и по городу, и по стране! Пока мы бьемся на передовой, вы уже весь тыл разложили!..
Плотный мужчина в сером костюме побагровел, напрягся, но не стал вступать в полемику. Так же порывисто он выскочил из-за стола, прошел через кабинет и, хлопнув дверью, удалился.
– Из вас отличный военачальник бы получился, Алексей Петрович,– тихо проговорил следователь.
– Я и так партией мобилизованный и призванный. Да и звание у меня немаленькое, уж поболе вашего. У меня же, считай, в подчинении армия.
– Вот я и говорю. Смотрели фильм «Освобождение»? Мне, например, там один эпизод нравится. Когда Сталину предлагают обменять пленного сына на маршала Паулюса. Помните, что он отвечает? «Я солдата на маршала не меняю...»
– Правильно сказал.
– А вы бы поменяли своего сына на Паулюса?
– Давайте по делу,– раздраженно ответил Марков.– Теперь все уже ясно. Что тут пустой психологией заниматься?
