– А при чем тут он и ключи?
– Так этот гомосек заокеанский первым про них и рассказал,– державный дед коротко хохотнул и продолжил: – Вот ему,– он указал вилкой на внука,– когда сей молодец по партийному заданию с ним гашиш курил в Порт-Саиде. Так что, генерал, сдается мне – не одни мы про это знаем. И если твой Бертран тоже в курсе, то хреновая картина вырисовывается.
– С американцем, я думаю, вопрос просто объясняется.– Белоногов отметил внезапный интерес, проявившийся у обоих собеседников.– Они же, барахольщики, за нами гитлеровские крохи подчищали и крысиные тропы для недобитков устраивали. А фашисты, особенно главный, шибко интересовались не только мистикой да волшебствами разными, но и деятельностью нашего ленинградского института, даже диверсантов засылали, ну да об этом я уже рассказывал. Так что раскопал он где-нибудь в архивах некий доклад, вот и получайте его американскую осведомленность.
– Логично... Что скажешь, товарищ внук?
– Перепроверить бы на деле.
– А что, получится?
– Если аккуратно...
– Как эти, с психическим? – Дед мрачно уставился на тарелку.– Твой черед разъяснять, старый товарищ, каким образом этот Марков во времени шастать начал, без всяких ключей и коридоров.
– Феномен! – Вспомнились сложности с организацией автокатастроф для работавших с Марковым людей. Неприятно засосало под ложечкой, и где-то в глубине души возникло смутное беспокойство.– Из долгих, нудных объяснений следует только одно: возможен и спонтанный, неподготовленный переход. Это как-то связано с геологической морфологией приневской низменности и неизвестными возможностями человеческого сознания.
– Это ты в бумагах у Ланской вычитал или твои алхимики убиенные насочиняли?
– У Ланской.
– Добре. Ты, кстати, документики эти прихватил с собой, как договаривались?
– В дипломате.
– Ну и славно. Так вот, я опять об ученом вашем беспокоюсь. Он же, как я помню, с этой Ланской знаком был, не так ли?
– Не с ней, а с мужем ее. Да и было это когда...
– Когда-никогда, а англичанке удалось у вас под носом столько времени бесконтрольно шляться. Душу из Ивлева выньте, но дознайтесь, где хоронилась! Тебе, товарищ внук, с этим делом разбираться. А мы, по-стариковски,– он коротко хохотнул.– Твое словцо на ум пришло! Нам с тобой в бумажках покопаться придется. Где они у тебя?
Генерал поднялся из-за стола и вышел в коридор.
Сановный дед взглядом указал внуку на коньячную бутылку. Тот аккуратно взял за горлышко пузатый сосуд с «Россией», но дед недовольно буркнул. Бывший дипломат оперативно подхватил с приставного столика благородный «Двин» и распечатал бутылку.
– Давай перед началом славного дела по старинному обычаю чарочку пропустим! – Отец нации с полупоклоном принял у внука наполненную рюмку и в ожидании приглашенного замер.– Итак, товарищи, впереди у нас много работы, и пусть сопутствуют нам крепкое здоровье и заслуженная удача!
Вдохновленные тостом, все разом, по-солдатски, опрокинули рюмки. Дедушка и внучек, поставив свои рюмки на стол, выжидательно наблюдали за гостем. В какое-то кратчайшее мгновение он понял, что смутная его тревога была ненапрасна, но дальше все в голове спуталось, мысли стали вязкими, словно мозг заменили на густой гороховый кисель, и в отрывочных картинках, пока агонизирующее тело рефлекторно сводило в предсмертных конвульсиях конечности, последним впечатлением генерала в земной жизни стало видение здоровенного узбека, целящегося в него из ручного пулемета системы «кольт» в далеком тысяча девятьсот тридцать третьем году, у кишлака Кюрюкесен...
– Ты вызывай кого у вас там положено, пусть зачистят.– Дед обошел стол и брезгливо посмотрел на мертвое тело бывшего соратника.– Хороший был мужик, но помягчал с годами. Ладно, внучек, созвонимся и по старшему Маркову в другой раз все решим.– Подхватив дипломат, стоявший подле стула убитого, он еще раз, на несколько прощальных секунд, замер над телом и, тряхнув седой лобастой головой, словно отгоняя некий морок, вышел из комнаты.
