«Атлетический клуб» стоит на углу — через дорогу и в полутора кварталах от Трелор-билдинга. Я пересек улицу и направился к зданию. Вместо тротуара из резиновых брусков уже был уложен розовый бетон. Его обнесли заборчиком, оставив узкий проход в здание. Служащие, возвращающиеся с ленча, шли густым потоком.
Приемная компании «Гиллерлейн» выглядела еще пустыннее, чем вчера. Все та же пушистенькая маленькая блондиночка сидела упрятанная за коммутатором в углу. Она бойко улыбнулась мне, а я ответил салютом гангстера: прицелился в нее выпрямленным указательным пальцем, три нижних подогнул и энергично закивал вверх-вниз большим пальцем, подражая герою вестерна, молниеносно спускающему курок. Она искренне и беззвучно расхохоталась. Столько удовольствия ей не выпадало за всю неделю.
Я показал на пустующее рабочее место мисс Фромсетт, блондиночка кивнула, воткнула штеккер и что-то сказала. Дверь открылась, мисс Фромсетт элегантно проплыла к своему столу, уселась и одарила меня своим прохладным вопросительным взглядом.
— Да, мистер Марлоу? Боюсь, мистер Кингсли отсутствует.
— Я только что от него. Где бы нам поговорить?
— Поговорить?
— Мне нужно кое-что показать вам.
— Вот как? — Она задумчиво осмотрела меня. Наверное, немало мужчин пытались показать ей кое-что, включая коллекцию своих гравюр, в интимной домашней обстановке. При других обстоятельствах я бы, пожалуй, тоже попытал счастья.
— Дела, — сказал я. — Дела мистера Кингсли.
Она поднялась и открыла дверцу в ограждении:
— В таком случае мы можем пройти в его кабинет.
Мы вошли. Она придержала для меня дверь. Проходя мимо нее, я принюхался. Сандаловое дерево.
— «Королевский Гиллерлейн», шампанское среди духов?
Она еле заметно улыбнулась, придерживая дверь:
— При моем окладе?
— Я ничего не говорил о вашем окладе. Вы не похожи на девушку, которой приходится самой покупать себе духи.
— Да, это так, — сказала она. — И, если хотите знать, я терпеть не могу ходить надушенной в офисе. Это он меня заставляет.
Мы прошли по длинному, слабо освещенному кабинету, и она села в кресло в конце стола. Я сел там же, где и вчера. Мы посмотрели друг на друга. Сегодня она была в коричневом, со сборчатым жабо у горла. Она выглядела чуть теплее, но отнюдь не как пожар в прерии.
Я предложил ей одну из сигарет Кингсли. Она взяла, прикурила от его зажигалки, и откинулась на спинку кресла.
— Ке будем тратить время на вступительные экивоки, — сказал я. — Вы уже знаете, кто я такой и чем занимаюсь. Если вы не знали этого вчера утром, то только потому, что он любит изображать большого босса.
Она посмотрела на свою руку, лежащую на колене, потом подняла глаза и улыбнулась чуть ли не застенчиво.
— Он чудесный парень, — сказала она. — Несмотря на роль крутого дельца, в которой он любит выступать. В конечном счете он никого этим не обманывает, кроме самого себя. И если б вы только знали, сколько он натерпелся от этой потаскушки, — она взмахнула сигаретой, — ладно, не будем об этом. О чем вы хотели поговорить со мной?
— Кингсли сказал, что вы знали Элморов.
— Я знала миссис Элмор. То есть встречалась с ней несколько раз.
— Где?
— В доме одного приятеля. Почему вас это интересует?
— В доме Лейвери?
— Надеюсь, вы не собираетесь быть дерзким, мистер Марлоу?
— Не знаю, что вы понимаете под этим определением. Я собираюсь говорить о деле по-деловому, а не на языке международной дипломатии.
— Прекрасно. — Она слегка кивнула. — Да, в доме Криса Лейвери. Я там бывала — когда-то. Он устраивал коктейли.
— Значит, Лейвери знал Элморов — или миссис Элмор.
Она чуть порозовела.
— Да. Очень близко знал.
— А также массу других женщин — и тоже очень близко. В этом я не сомневаюсь. Миссис Кингсли тоже ее знала.
— Да, и лучше, чем я. Они звали друг друга по имени. Вы, я думаю, знаете, что миссис Элмор умерла. Она покончила с собой полтора года назад.
