— Вы бы уж лучше рассказали, мистер Лэм, потому что для нас это действительно важно, а то мои мальчики начинают сердиться. Я всегда испытываю глубокое, нет, — глубочайшее чувство сожаления, — такого, наверно, никто никогда не испытывал, — но вы понимаете, конечно, что значит сердитые мальчики. А они будут сердитыми!
— Мне думается, миссис Кул с радостью согласилась бы помочь вам, — сказал я, — если бы вы к ней обратились. Кроме того, она наверняка предоставит вам интересующую вас информацию. Ведь ее бизнес в том и заключается, чтобы раздобывать информацию и продавать ее клиентам.
— Верно, именно в этом и состоит специфика ее бизнеса, — согласился толстяк. — А что, это мысль! В самом деле, умная мысль! Надо бы обкатать ее с малышкой. Что ты об этом думаешь, любовь моя?
Ни один мускул не дрогнул на лице этой крупной женщины. Ее жесткие, холодные глаза смотрели на меня так, будто я бактерия под микроскопом.
— Разомните его, — сказала она.
Толстяк кивнул.
Фред выбросил руку вперед с такой скоростью, с какой наносит свой смертоносный укус змея. Он схватил меня у самой шеи за галстук и вмиг так перекрутил его, что я стал задыхаться. Потом стянул меня за галстук со стула с такой легкостью, как будто я был совершенно невесомый.
— Стоять! — рявкнул он.
Тут его правая рука резко взмыла вверх и жесткой частью ладони, граничащей с запястьем, он так надавил мне на нос, что из глаз у меня сразу брызнули слезы.
— Сидеть! — снова рявкнул он.
Подвластный его руке, я рухнул на стул, как кем-то брошенный мешок с крупой.
— Стоять! — скомандовал он, и его рука, вцепившаяся в мой галстук, поставила меня на ноги.
Я попробовал блокировать своими руками его ладонь, когда та снова приблизилась к моему уже нывшему тупой нестерпимой болью носу. Однако он чуть ускорил движение, и его ладонь вновь достигла своей цели.
— Сидеть! — повторил он свою команду.
Лицо у меня будто отваливалось.
— Стоять!
— Сидеть!
— Стоять!
— Сидеть!
— Стоять!
— Сидеть!
— Говори!
Он отступил на шаг, давая мне передышку.
— Говори! — повторил он. — И поживей! — Его лицо оставалось совершенно бесстрастным. В голосе слышалась тоскливая безучастность человека, специализирующегося на разминании людей, не испытывающего недостатка в клиентах, но явно огорченного необходимостью демонстрировать свою квалификацию после окончания рабочего дня.
— Это верно, — сказал толстяк, кивая головой и приветливо улыбаясь. — Видите ли, мистер Лэм, Фред прав. Раз он говорит — встать, нужно встать. Говорит — сесть, нужно сесть. И когда говорит — говори, нужно говорить.
Я порылся в кармане в поисках носового платка. Из носа у меня капала кровь.
— Ну, не переживайте, глубинных повреждений нет. Небольшая течка с поверхности. Как только расскажете нам о том, что нас интересует, пойдете в ванную и приведете себя в порядок. Фред поможет вам. Так когда вы последний раз видели Моргана?
Ничуть не притворяясь, я рухнул на стул, одна моя нога обвилась вокруг его ножки.
— Катитесь вы ко всем чертям! — воскликнул я.
Шеф выкинул вперед ладонь, придерживая ретивого Фреда.
— Погоди, Фред, — сказал он. — Не горячись. У молодого человека — характер. Послушаем, что нам скажет малышка. Твои соображения, любовь моя? Стоит ли нам…
— Продолжайте, — сказала она Фреду.
Фред ухватил меня за галстук.
Я стремительно рванулся со стула, моей целью было солнечное сплетение Фреда. Я сделал нырок туловищем, при этом бедра служили мне как бы точкой опоры, от которой оттолкнулась вся масса моих мышц. Мой правый кулак, как поршень, по прямой линии пошел вперед.
Но тут с моей правой рукой что-то произошло. Ее как бы парализовало. И будто паровым молотом нанесенный удар пришелся мне прямо в челюсть. Я почувствовал, как ноги мои отрываются от пола, и воспарил в воздушном пространстве. Перед глазами возникали круги, метались искры, звездочки, звезды, к горлу откуда-то снизу подступала, казалось, неотвратимая, тошнота. Я попытался восстановить нормальную резкость зрения и увидел летящий на меня кулак. Не успел я осознать всю жестокую реальность этого стремительно приближающегося кулака, как он врезался в мое лицо. Казалось, откуда-то издалека я услышал голос женщины, произнесшей:
