— Будь осторожен, Стэн! — шепнула она.
Вдруг в переулочке между гаражами мелькнула красная точка. Через некоторое время она описала дугу и исчезла.
— Видела?
— А что это? — спросила Рита.
— Гангстер только что бросил окурок. Придется подождать минуту — другую, пока он закурит снова.
— Почему, Стэн?
— Когда он будет прикуривать, пламя спички на какое — то время ослепит его.
А откуда ты знаешь, что скоро он опять закурит?
— Интуиция курильщика. Я на его месте поступил бы именно так.
Несколько минут мы простояли молча, потом Рита дернула меня за руку:
— Смотри, Стэн!
Я тоже увидел: мелькнул слабый огонек зажженной спички и сразу же погас.
— Будь осторожен, Стэн! — еще раз напомнила Рита.
— Хорошо. А теперь иди, присмотри за детьми. Ощупью я откинул крючки, державшие раму, тихонько постучал кулаком, и, она вышла из своего гнезда, держась только на верхних крючках, которые снять без лестницы было невозможно, да и незачем. Я сдвинул освобожденную внизу раму, влез на подоконник и скользнул вниз.
Какое — то время я висел над навесом, держась руками за подоконник и никак не мог определить в темноте, куда лучше прыгнуть. Сердце колотилось так, как будто собралось выскочить из груди. Если гангстер и был в первый момент ослеплен огоньком спички, то сейчас его зрение пришло в норму и, если только он заметит, как я болтаюсь под окном, Он быстро разрешит все мои сомнения: прыгать или не прыгать. В конечном счете, я положился на судьбу и рухнул вниз.
Навес оказался в полуметре подо мной; своим весом я пробил его хилую крышу и упал на кучу какой — то макулатуры. Мне показалось, что гром моего падения прогремел на всю округу; я скорчился и замер.
Через некоторое время я осторожно поднял голову и огляделся вокруг. Спокойствие стало возвращаться ко мне; я уже различал уличный шум за забором, треск телевизора в моей квартире.
Потом я услышал еще кое — что: скрип гальки под осторожными шагами человека. Й уже у самого забора мелькнул светлячок его горящей сигареты.
Мне казалось, что я уже целую вечность лежу в макулатуре, уткнувшись лицом в шершавую, как напильник, оберточную бумагу, от которой пахло каким — то маслом. Где — то включили радио, и мотив известной песни наполнил сгустившиеся сумерки; песня называлась "Буду ждать тебя вечно" и как раз подходила к ситуации, в которую я попал.
Я долго таращился в темноту, но бандит куда — то исчез. На мой взгляд, мое положение несколько улучшилось: если я не видел его, то и он не видит меня. Пора действовать.
На мое счастье, выход из лавки Чарли не был освещен. Я потихоньку стал выбираться из бумажной трясины, как вдруг меня пронзила мысль, от которой волосы стали дыбом: а что если дверь лавки уже заперта? Тогда мне придется стучать в нее до второго пришествия, пока Чарли услышит. И можно было не сомневаться, что меня скорее услышит притаившийся рядом бандит, чем Чарли.
"Спокойнее, спокойнее, Апплегард, поменьше фантазируй. Дверь наверняка открыта".
Так и оказалось. Дверь была даже распахнута настежь. Обрадованный, я вполз в подсобку, закрыл за собой дверь и задвинул железный засов. Я пробирался через подсобку, ориентируясь на полоску света, сочившегося через щелку магазинной двери, но в спешке, задел какой — то ящик, с которого свалилось несколько бутылок, с таким грохотом, будто здесь произошло столкновение двух поездов. Дверь магазина мгновенно распахнулась, щелкнул выключатель, и на пороге появился Чарли.
В других обстоятельствах его неподдельное удивление выглядело бы комично.
— Стэн! — воскликнул он. — Что случилось?
— Телефон! Мне срочно нужно позвонить, Чарли! Я видел, как убивали Биг Рэда... А теперь они хотят убить меня...
— Стэн, да что ты говоришь! — Чарли притворил дверь и подошел ближе.
— Успокойся, дружище! Похоже, тебя напугали до смерти. Расскажи же, в чем дело?
— Нет у меня времени на рассказы, Чарли! За нами охотятся бандиты. Я смылся через окно. В машине, что стоит на той стороне улицы, сидят два гангстера, а третий караулит во дворе. Это они убили Хэллорана, я видел их всех в момент убийства, и они решили избавиться от меня. Мне срочно нужно позвонить в полицию.
