«Мы закрыты», – официант, протиравший столы, едва взглянул на меня.
Я уже развернулась, чтобы уйти, когда услышала голос.
– Постой-постой, – высокий мужчина с сигарой во рту и в белоснежном костюме указал на ближайший столик. – Присядь-ка сюда.
Он сел рядом и, приподняв за подбородок, оценивающе посмотрел на моё лицо.
– Ты, наверное, чертовски голодна, воробышек. Гарри, принеси малышке чего-нибудь поесть.
– Да, мистер Яблонски, – ответил официант и скрылся на кухне.
– Ты только посмотри, как исхудала, – мужчина продолжал разглядывать меня. – Откуда ты, дитя? Как занесло тебя в наши края?
Я молчала, не зная, что ему ответить. Сказать правду? Соврать?
– Ты глухонемая? – участливо спросил он, придвинувшись еще ближе.
Я помотала головой и заговорила:
– Я из Алабамы, приехала к тёте, но потеряла адрес и немного заблудилась…
– О… – он потрепал меня по щеке и улыбнулся. – Бедный воробышек. Ты знаешь, как опасно гулять сейчас по улицам? – я кивнула. – А знаешь, у меня есть идея. Почему бы тебе не переночевать сегодня у меня, а завтра мы вместе поищем твою тёту, м? – он зажал сигару в зубах и дотронулся до моего колена, аккуратно приподнял край платья и двинулся дальше, к краю чулок. От его прикосновений у меня бежали мурашки по коже.
Моим первым порывом было бежать, но… куда? Где гарантия, что я не нарвусь на каких-нибудь уличных бандитов? В конце концов, Казимир Яблонски был привлекателен. Эти светлые волосы, небрежными волнами спадавшие на лоб, нос с горбинкой, ровные зубы… И от него приятно пахло терпким мужским одеколоном.
Яблонски оказался совсем не таким, как Луиджи. Он был жестким и агрессивным. И поистине ненасытным.
Он держал меня взаперти несколько дней, появляясь лишь вечерами. Я оказалась пленницей, запертой на пятнадцатом этаже его отеля. И даже если бы у меня была возможность выйти из комнаты, я не смогла бы сбежать, потому что он забрал все мои вещи. Да и куда мне было бежать? Кто возьмёт меня без рекомендаций и прошлого? В этом мире у меня больше не было будущего…
Знаешь, столовый нож не самый острый предмет на свете, но я уже видела, как это делается. Одна девочка в колледже пыталась свести счеты с жизнью.
Я плохо рассчитала время. Казимир вернулся раньше и нашел меня в ванной. Он перевязал запястья бинтами из аптечки, а потом долго сидел, прижимая меня к себе и вытирая сопли. Но меня почему-то беспокоил лишь его костюм, который он замарал моей кровью…
А потом он сказал:
«Помнишь, я обещал, что помогу тебе? Но для этого ты должна помочь мне».
Он заставил меня подняться и привёл в комнату. На кровати лежали два мужских костюма, туфли и шляпа. Только они были какими-то слишком миниатюрными.
«Примерь», – попросил Яблонски.
Пиджак оказался впору, а брюки – слегка великоваты.
«Ничего, мы их ушьем», – он стоял позади меня, с улыбкой разглядывая моё отражение, а затем собрал волосы в хвост и надел на голову шляпу, чуть сдвинув её на глаза.
– Как тебя зовут?
– М… – я хотела сказать «Мадлен», но не смогла произнести своё имя, – М… Мёрдок.
– Ну что ж, Эм Мёрдок, – он усмехнулся и похлопал меня по плечу. – Сегодня начинается новая глава твоей жизни…
Мёрдок вздохнула и положила голову на плечо Стэна. Они сидели рядышком на кушетке. Капли дождя снова стучали по террасе дома доктора Квин. Вечерние сумерки окутывали комнату.
– Прости, – Мёрдок сжала пальцы Флеминга. – Это место навевает на меня ностальгию, и я становлюсь слишком сентиментальной.
– Значит, я не зря ревновал к Яблонски? – усмехнулся он.
– Между нами давным-давно ничего нет.
Почувствовав холодок в голосе Эм, он наклонился и заглянул в её лицо:
– Я очень благодарен тебе за этот разговор. За твою откровенность. Ты никогда не говорила так много о себе.
– Прошлое осталось в прошлом… зачем ворошить его. Правда, Стэн?
– Я обещаю, однажды я расскажу тебе всё.
– И про портсигар?
Флеминг молча облизнул губы и посмотрел в угол комнаты. На мгновение перед его глазами снова всплыло старое видение – краешек красного шелкового кимоно на белом футоне… Стэн дернул головой.
– И про него тоже.
Из коридора донёсся скрип ступеней.
