Он повесил трубку, не попрощавшись, и повернулся к Жюли. Его лицо блестело. Вспотели даже корни очень тонких волос. Он прикурил сигарету от окурка предыдущей.
– Сейчас подадут кофе. Где этот чертов кофе?
В дверь постучали.
– Войдите!
Лакей принес кофе на белом подносе.
– Ты заставляешь себя ждать, Жорж, – проворчал рыжий.
– Мне пришлось варить его самому, – сказал Жорж с возмущением.
– Это почему же? Я плачу кухарке.
– Мадам Будью очень плохо себя чувствует, – сообщил Жорж. – У нее приступ эпилепсии. Она чуть не проглотила свой язык.
– Поставь поднос и уходи.
– Да, месье.
Жорж вышел. Хартог встал и вытер лицо черным носовым платком. Он открыл дверь в смежную комнату и скрылся за ней, продолжая говорить:
– Вчера вечером вы здорово опьянели.
– Возможно, – устало сказала Жюли. – Я ничего не помню.
– Алкоголь и транквилизаторы, да? – спросил он неожиданно игривым тоном. – Не стоит к этому привыкать. Особенно во время работы.
– Это было не во время работы.
– О'кей. Налейте себе кофе, прошу вас.
Жюли налила себе кофе. Хартог вернулся в комнату в брюках, но с обнаженным торсом и босыми ногами. Его грудная клетка была перевязана. В руке он держал бритву на батарейках. Рыжий сел за письменный стол и щелкнул пальцем по телефону.
– Эти идиоты! – с раздражением воскликнул он.
Он стал рыться в бумагах, лежавших на столе, разыскал большой рисунок, сделанный акварелью, и бросил его на стол перед Жюли.
– Смотрите. Это мой проект. Вы разбираетесь в архитектурных чертежах?
– Нет.
Рыжий казался разочарованным.
– Ладно, черт с ним. Я знаю, что он хорош, – вздохнул он.
– Вы разбудили меня в половине седьмого утра, чтобы показать ваши рисунки?
Хартог отпил глоток кофе и с интересом посмотрел на Жюли.
– Вы строптивая, – заметил он. – Мне о вас все известно. Воровка. Пироманка. Поздравляю.
– Разумеется, – сказала Жюли. – Все это есть в моей истории.
– Бедняки сами виноваты в том, что они бедны. Они бедные, потому что дураки.
– Не все получают наследство.
Хартог пожал плечами.
– Но я использую свое наследство с умом. А вы бы не знали, что с ним делать. Я имею в виду вас, Фуэнтеса и других вам подобных. Я же делаю дело.
– Деньги, – возразила Жюли. – Вы делаете деньги и рисунки.
Он поморщился, достал из письменного стола папку и вытряхнул из нее множество больших фотографий.
– Дело, черт возьми, дело!
Он чертыхался, ударил себя кулаком в грудь, но казался спокойным. Пот ручьем стекал по его гладкому и белому телу. Рыжий вскочил и включил бритву. Жюли рассеянно рассматривала фотографии. Дома. Здания. Мосты. На обратной стороне снимков было написано название места и стояла дата. Жюли допила кофе. Хартог выключил бритву.
– Вам нравится то, что я делаю?
– Когда есть деньги, можно делать все, что хочешь.
– Я создаю красоту.
Жюли ничего не ответила. Рыжий убрал бритву, не почистив ее.
– Мне необходимо дать вам некоторые распоряжения, – сказал Хартог неожиданно изменившимся голосом. – В восемь часов я должен улететь, меня не будет три дня. Вам придется обойтись без меня. Если понадобятся деньги, обратитесь к мисс Бойд, моей секретарше.
Жюли рассеянно кивнула. Она рассматривала один снимок.
– Вот это мне нравится, – прошептала она. – Да, очень нравится.
Хартог взял в руки фотографию и взглянул на нее. На склоне горы виднелись беспорядочно нагроможденные низкие строения. Это было похоже на древние руины с пристройками более позднего времени. Высохшие камни и шиферные плиты соединялись между собой нелепыми мостиками. Во внутренних двориках были посажены деревья, а крыши домов покрывали растения.
Лицо Хартога, а также шея и узкая грудная клетка покрылись красными пятнами до самого бандажа. Рыжий стал нервно чесать голову.
– Очень странный снимок, очень необычный, – сказала Жюли с восхищением. – Это ваша работа?
Хартог кивнул.
– Это мои грезы…
– Простите?
– Грезы, – повторил рыжий. – Место для увеселений и капризов. Орлиное гнездо…
По мере того как он говорил, к нему возвращался апломб.
– …Здесь я действительно дал волю своему воображению. В чем–то я, безусловно, наивен, но каждому человеку необходимо иметь такое место, где бы он мог уединиться, остаться наедине с самим собой. Здесь я отдыхаю душой.
