Десятый элемент - страница 112

Умный, зараза. Два да два сложить умеет. Сам оборотень, статусные строчки над головой носит, должен понимать, что к чему.

- Да такой же, как ты, Монах. Человек, простой, только способности непростые. Как фигня эта вокруг завертелась, так и стал невидимым становиться. Прятался тут по квартирам, в магазинах подворовывал. Шел мимо, да на вас наткнулся. Отпустил бы ты меня, а? Я ж ничего плохого не сделал, Мамута твоего в расход не списал, уйду подальше и только ты меня и видел.

- А что, давай поторгуемся. - Опа, это как? - Я тебя отпускаю, даже Мамут тебя простит, а ты нам что?

А, вот ты какой, барыжник недоделанный. Только что я тебе могу предложить, кроме своих оков? Уже собрался поюлить, задорого отдавая последние штаны, как он сам продолжил:

- А нету у тебя ничего, мил человек. Все, что нес на себе, - потерял где-то, вон штаны только рваные остались. Так что и не предлагай... Ты, Стас, такой же как и я, ты человек нового типа. Буковки над головой носишь. Неудачно мы встретились, надо бы нам с тобой было почифирить как серьезным пацанам, тему потереть, а ты вон на моего Мамута напал, ляжки его засветил, над ним теперь кореша смеются, что его еще невидим и оприходовал. Такое у нас западло оставлять без ответки... Но нам же не воевать надо, да? Мы же мирные люди, у нас общий враг, так? А враги меняются, Стас... Тут, пока ты отдыхал, мир изменился, мы с тобой теперь не одни такие. Избранные... - Он усмехнулся. - Ты мне скажи, где душа твоя? - Монах постучал ногтем по кристаллу на груди. В полутьме и бегающих тенях от горящего факела видно было плохо, но цепь на шее Монаха была больше для декорации, сам кристалл нечистой души врос в живую плоть и был окружен бугристым рубцом, как после плохой операции.

Я молчал. Псих он, а не Монах. Дружба, чифир, ляжки, враги, душа... Такие резкие скачки с темы на тему, намеки на избранность лучше всего говорили, что с головой у авторитета что-то не в ладах.

- Молчишь? А в аду еще никогда не был? Могу устроить. - Он усмехнул и встал. - Жаль, что ты такой несговорчивый. Ну, надумаешь, ты только скажи.

И, внезапно, он еще раз со всей силы ткнул меня носком ботинка в тоже самое бедро. Боль молнией пронеслась по всему телу, заставив взвыть и выгнуться на пятках и затылке. Вбежавший свин со всего маха приложил меня трубой по голове и я опять отключился. Удачное окончание разговора, конструктивное, что не говори.

Следующее помещение, в котором я очнулся, было зрительным залом. Из него, также как из прошлого мной виденного глазами Тони, были вынесены все кресла. Мне же, похоже, была отведена роль главного героя в этой дурно пахнущей комедии - я, по-прежнему прикованный, только теперь за руки-ноги к большой деревянной букве Х, подтянутой вверх за два края, размещался посреди сцены. Посмотрев краем глаза вбок, я увидел, что руки мои примотаны к перекладине веревкой и скотчем, так что использовать силу кулака не получится.

Со сцены мне были хорошо видны все сектанты, ровными рядами выстроившиеся на ступенях огромной лестницы, где ранее располагались кресла зрителей. Странно только они себя ведут: если раньше, в сквере, это была толпа, то сейчас все стоят стройными рядами, держат руки скрещенными на груди, головы склонили. А над каждой склоненной головой светится имя и нолик после слова уровень! Как? Что тут произошло?

Монах стоял рядом и я встретился ним взглядом. Похоже, мой приход в сознание дал толчок его задумке, потому что он резко повернулся к залу:

- Братва! - От, ё-моё, проповедник из камеры нарисовался. - Наши ритуалы не прошли даром и мы получили средство для борьбы с монстрами. Солнце погасло и мы стали другими! Смерть - это жизнь! Новая жизнь! Сегодня над нашим миром взошло новое солнце и этот мир принадлежит нам! Вы умерли, как умер я. Да, пришла пора рассказать вам, как я получил свои силы. Когда меня предали и бросили умирать, я упал на нечистую душу и очистил ее своей кровью! Я умер! Я попал в ад! Но я боролся, я победил демонов и воскрес! Вы умерли и воскресли! Вы - новая жизнь! Вы готовы поставить этот мир раком?