Ребята часто наведывались в лесхоз. И по делам, и просто так, чтобы пообщаться с мудрым человеком. От такого общения пользы для себя можно было почерпнуть куда больше, чем из самых умных книг. Ведь книги те, как это ни странно, часто пишут люди, которые реальную жизнь, разве что, из других книг знают. А вот практиков почему-то к написанию книг не тянет. Жалко, конечно. Потому что очень мудрыми и поучительными могли бы получиться такие книги.
Иван Иванович разговор начал издалека. Сначала молодежь об успехах расспросил. О проблемах и задумках на будущее. Потом своими взглядами на решение некоторых текущих дел поделился. И молодых бизнесменов, и своих собственных. Тогда уже и к главному перешел. Но так заговорил, будто извинения за хлопоты попросил.
— Не дает мне, друзья мои милые, покоя одна проблема. Хорошая проблема. Я даже сказал бы — очень вкусная проблема. И для здоровья очень даже полезная. Вот только в руки мне она никак не дается. Какая именно? Вижу, что не терпится вам узнать. Расскажу. Ведь именно для помощи в ее решении я вас и пригласил. Или подскажете что-то, или пошлете старого дурака куда подальше…
И столько невысказанной грусти и затаенной надежды было в голосе старого друга, что ребята чуть ли не в один голос попытались его успокоить.
— Да что же вы это, Иван Иванович? Или мы бусурманы какие-то, чтобы вам не помочь? Вот только, позволят ли наши возможности?… Говорите быстрее, что за проблема такая, что вы сами ее решить не можете. Будем вместе ее обдумывать.
Иван Иванович медленно подошел к окну, задумчиво всматриваясь в зеленую даль. А за окном лесничества спешил к вечеру долгий июньский день. Белокорые березки о чем-то тихо перешептывались с красавцем-кленом. Пахло скошенной травой и сосновой хвоей. И так покойно, так уютно было в этом оазисе дикой природы, что, казалось, на всей Земле наступила пора такого же умиротворения, что исчезли куда-то огромные заводы, скоростные автомобили и реактивные самолеты. Только тихое пчелиное гудение, мерное стрекотанье кузнечиков и редкое сердитое гудение шмеля изредка нарушали эту благодатную тишину.
Только легонькое дыхание ветерка изредка чуть взвихривало березовые косы. Жить бы в таком нетронутом мире, и радоваться ему! Жить, и не знать всех тех «чудес» цивилизации, индустриализации и урбанизации, всех тех див и ужасов, которые человечество, уверенно шагая по пути прогресса, понавыдумывало на свои бесталанные головы.
Привыкший к этой красоте, Иван Иванович будто и не замечал ее, настолько он сжился с ней, настолько чувствовал себя самого ее неотделимой частичкой. Точно так, как не замечает красавица-березка изумительной красоты своих соседок-подружек. Как не замечает пчела неповторимости и совершенства каждого цветочка. А, может, они все это замечают? Замечают, и ценят. Только нам не говорят о том…
Давно уже уверовал старый лесничий в то, что все вокруг него и должно быть таким прекрасным — и березки-красавицы, и дубы могучие, и сосны ароматные, и травы тучные, и цветы неповторимые в своей скромной красоте. И все это должно быть и понятным, и таинственным в то же время, манящим к себе своей неповторимостью и тягой к жизни.
— Вы только посмотрите — какая красота вокруг! Столько лет смотрю на нее, и никак налюбоваться не могу. Сколько кладов в каждом клочке этой земли припрятано! А сколько их прямо перед глазами лежит! Не ленись только! Нагибайся и поднимай. И тебе польза будет, и людям, и государству. Сколько здесь трав целебных! Сколько ягоды вкусной! Всего в наших лесах полно! Вот только руки у меня до всего этого добра не доходят. Людей на все не хватает. Да и средств тоже. Мне теперь — только бы лес сберечь да лесозаготовки выполнить. И выплату зарплаты людям обеспечить. Я и за тем не всегда успеваю. А леса наши подлеском ненужным зарастают, который травы и деревья глушит. Скоро лес тайге нехоженой подобным станет. Душа за все это болит. Аж пищит, санитарной рубки лес требует. Но невыгодно теперь это дело. Людей много надо. А прибыли от того никакой. Одни только убытки.
— Так вы на нас эти убытки перекинуть хотите? — вроде шутя, спросил у лесничего Николай.
