Десять плюс один - страница 74

– Значит, это все? – спросил он, наконец отложив рапорт в сторону.

– Все, – кивнула Эллис. – Можно попросить тебя об одолжении?

– Каком?

– В следующий раз попытайся как-нибудь справиться сам. – С этими словами Эллис вышла из кабинета.

– Дай-ка взглянуть, – попросил лейтенант Бернс, и Карелла протянул рапорт начальнику.

«Миссис Редфилд находилась в состоянии крайнего волнения и наотрез отказывалась разговаривать. Утверждала, что рассказывала о случившемся только одной живой душе – семейному доктору, да и то в силу срочности и необходимости принять немедленные меры. Данный доктор, Эндрю Фидио (Изола, Эйнсли-авеню, д. 106), на протяжении многих лет является ее лечащим врачом.

Миссис Редфилд утверждает, что приблизительно в апреле 1940 года в ходе вечеринки в доме у Рендольфа Нордена ее насильно напоили. Утверждает, что, когда остальные студенты разошлись около двух часов ночи, она находилась в состоянии алкогольного опьянения. Она осознавала, что ситуация выходит из-под контроля, но из-за сильного головокружения не могла уйти. Она отказалась принимать участие в том, что происходило в других комнатах, и предпочла остаться в гостиной. Две другие девушки, Бланш Леттигер и Элен Стратерс, силой затащили миссис Редфилд в спальню и держали ее, прибегнув к помощи молодых людей, пока Рэнди Норден „пользовался” ею. Она попыталась сбежать, но ей связали руки и по очереди насиловали, пока она не потеряла сознание. По ее словам, в этом приняли участие все молодые люди. Говорит, что помнит, как девушки смеялись. Ей кажется, что помнит что-то о начавшемся пожаре, о том, что одну из занавесок охватило пламя, но воспоминания об этом у нее нечеткие. Около пяти часов утра ее кто-то отвез домой, кто именно – она не помнит. Она побоялась рассказывать о случившемся матери, а отца уже не было в живых.

Примерно в октябре 1940 года она обратилась к доктору Фидио с жалобой на здоровье. Изначально казалось, что речь идет о заурядном воспалении шейки матки. Анализ крови выявил венерическое заболевание. В ходе дальнейшего исследования было установлено, что она больна гонореей, перешедшей в хроническую стадию и приведшей к сильному поражению внутренних половых органов. Миссис Редфилд рассказала об апрельской вечеринке, и доктор Фидио посоветовал обратиться в полицию. Миссис Редфилд отказалась, поскольку не хотела, чтобы о случившемся узнала ее мать. Учитывая степень поражения внутренних органов, врач настоял на гистерэктомии (удалении матки). Миссис Редфилд была госпитализирована для проведения операции в ноябре. Матери сообщили, что у миссис Редфилд был аппендицит.

Миссис Редфилд до сих пор считает, что ее заразил Рэнди Норден, но доказательств у нее нет, поскольку над ней надругались по очереди все молодые люди. Она также не сомневается, что девушки состояли друг с другом в противоестественной связи, но не желает об этом говорить. И сказала, что рада новостям о гибели ее насильников. Узнав, что Бланш Леттигер стала проституткой, миссис Редфилд сказала: „Ничего удивительного”. В конце беседы произнесла фразу: „Жаль, что Элен не убили. Это все она начала”».

Детективы обрабатывали Дэвида Артура Коэна целых четыре часа, устроив ему такую стрессо-терапию, о которой его психоаналитик не мог бы и подумать. Они вновь и вновь заставляли его во всех подробностях рассказывать о событиях вечеринки сорокового года, неоднократно зачитывали рапорт, составленный со слов Маргарет Редфилд, просили изложить его своими словами, спрашивали о загоревшейся занавеске, уточняли, что именно делали девушки… Детективы шли по кругу, и наконец Дэвид сломался. Разрыдавшись, он принялся сквозь слезы твердить: «Я никого не убивал, я никого не убивал». Больше от него ничего нельзя было добиться.

Закончив допрос, заместитель окружного прокурора устроил с детективами маленькое совещание:

– На мой взгляд, у нас нет оснований его задерживать, – сказал он, – нам нечего ему предъявить.

Карелла и Мейер закивали.

– Установим за ним наблюдение, – промолвил Стив. – Спасибо, что заехали.

Дэвида Артура Коэна отпустили в четыре часа дня. На «хвост» ему посадили Берта Клинга. Впрочем, Берт так и не успел взяться за дело. Когда Коэн вышел на крыльцо участка и принялся спускаться по залитым солнцем ступенькам, его убила наповал пуля, попавшая прямо в голову.