Что-то типа Shi...: Молчите! Гёте... Гейне, блин!.. С Геббельсом вас впору сравнивать. Всё, что вы пишете - банальность...
von Kesselberg: А кто спорит?! Я ж забавы для...
Что-то типа (ну и так далее) Все равно! Вы - козел!
von Kesselberg: Да? И вы можете определить породу? И размер рогов?
Что-то типа: Могу! Я уже определил...
Несколько человек "в едином порыве" хватаются за табуретки. Кессельберг вопит, что дескать "...это не поможет..." и эти же несколько хватают существо "за ноги - за руки" после чего изо всей силы бьют существом по столу, за которым оно сидело. Стол разлетается вдребезги, из под него доносится сдавленный писк.
von Kesselberg: Ну вот!.. Про Чужую-то забыли. Пришибли небось ребенка?..
Николай Власов (заглядывая под стол): Мадемуазель, простите. Вы живы?
Чужая(берясь за запястье): Пинг вроде есть...
von Kesselberg (стоя над политическим трупом "существа" и обращаясь ко всем): Меня всегда удивляли люди, способные узреть "Сумерки Богов" в сиюминутных рассказиках, написанных исключительно "на злобу дня"...
Занавес...
Акт 2
На сцене, как говорится "те же" и Ехидный. Он занимается тем, что прикрепляет на стену эпическое полотно "Дед Мазай веслом убивает своего сына". В благородных чертах деда Мазая угадываются черты самого Ехидного, в роли "сына" - Зайчик-Убийца. Картина совершенно антиполиткорректна, бо череп Зайчика не пробит, а снесен наглухо и дед Мазай вынужден обнимать сына за плечи. Весло, похожее больше на акинак, валяется рядом. Присутствующие нестройными голосами просят Ехидного снять "эту гадость", на что он отвечает решительным отказом.
Николай Власов: Ехидный, ну нельзя же так!
Ехидный: Я так вижу! (Аргумент непробиваемый, кстати - прим. Ред)
von Kesselberg: Все так говорят. А за что вы его, кстати?
Ехидный: Вот уж не помню... Просто под руку попался наверное.
von Kesselberg: А это повод, по вашему?
Ехидный: Ах, да! Он что-то про демократию нехорошее говорил.
Николай Власов: Кстати, на вашей картине дед не походит на классического...
Ехидный: Повторяю - я ТАК вижу. А как выглядел классический? Ссылочку, плиз!
Несколько человек не сговариваясь дают ему ссылку на форум Лютового. На главной странице стоит истинный русский дед Мазай, сжимающий в одной руке черно-желто-белый стяг, а в другой - Библию. Классическое весло, за неимением у русских третьей руки зажато между ног, как некий фаллический символ. Перо весла смотрит ввысь, из чего видно, что хоть третьей руки и нет, зато с потенцией полный порядок. Острый и орлиный взор Мазая устремлен в светлое русифицированное Грядущее.
Ехидный(любуясь): Теперь я точно знаю, что означает выражение "...ем по лбу"!
Дамы фыркают и отворачиваются.
Ехидный: Простите, сорвалось...
Локи (защищая права матерящихся в Корчме): Не предмет! Матюкнулись - и бог с ним.
В дверях показывается занесенный флеймом Алексей. Без фамилии.
Алексей (радостно): А! У рояля все те же...
von Kesselberg (глядя в сторону рояля, сиротливо стоящего в углу): Там вроде вообще никого... Но если вы желаете... (подходит к роялю, садится и играет начало прелестной мелодии Джеймса Ласта "Последний гость ушел")
Алексей: Что против вас имею? Вы - самодовольный и самовлюбленный кретин. Вы даже играете сейчас не для всех, а для себя. И любуетесь на себя со стороны.
von Kesselberg: Вполне возможно. Здоровый эгоизм - привилегия.
Mar (Алексею): Не стреляйте в пианиста, он играет как умеет. А не нравится - сядьте за рояль и попробуйте усладить наш слух сами.
Алексей: Надо больно... Чего я напрягаться буду? Ради ваших глаз прекрасных?
Mar: А не можете, так молчите! Вы мне неинтересны.
Алексей: А можете объяснить почему? Неинтересен, в смысле?
Mar: Вашими же словами - "надо больно"!
Занавес.
Акт 3
Играет бравурная музыка, в которой угадыается суперхит прошлых лет "Куда идем мы с Пятачком?", сыгранный так, что звучит он как произведения Кренека. Т.е. - несколько неудобоваримо. Вероятнее всего, просто расстроен рояль. Состав посетителей почти не изменен. Доносится чья-то реплика-вопрос:
Кто-то: А что есть любовь? Или, точнее, есть ли романтика в любви?
