Открытое лицо моложавого и стройного человека в светлом городском плаще было внимательно и загадочно…
— Здравствуйте, — неожиданно доверчиво промолвил конвоир.
Незнакомец приветливо кивнул еще раз и отозвался спокойным простуженным голосом:
— Добрый день.
Боброву целую вечность уже никто не желал доброго дня — все одни команды да матюки. Конвоиру захотелось сказать что-нибудь приятное и ласковое свежему вольному человеку, и он вдруг окликнул его:
— Одну минуточку!..
МЕЖДУ НЕБОМ И ЗЕМЛЕЙ. ЖАВОРОНКОВ
Если смотреть вечером с ближайшего пригорка на реку, то странное создается впечатление: сонные баржи плывут среди картофельных кустов. Это потому, что противоположного берега реки не видно, и ближнего тоже. Густо пахнуло картофельной ботвой, рекой и детством… Защемило сердце тоской по родине… Как я любил мальчишкой именно с полей прибегать к своей родной Волге!
Подолгу сидел на заветном пригорочке и неотрывно смотрел на снующие по полю баржи, отдаляя сладостное свидание с водой, и только потом ступал босыми ногами на горячую пыль, бежал и бежал через это бескрайнее поле с плывущими по нему белыми кораблями… Оттуда волнами накатывали песни, неслась какая-то чудная музыка… Эти пароходы и баржи приходили из неведомых мест и уходили в сказочные миры. В сырых же старицах, где зеленела от ряски вода, жирная земля, щекоча, лезла между пальцами босых ног…
…А вот эта земля, по которой шел сейчас, даже летом отдает могильной прохладой, хоть и здесь родится картошка. Ступать по ней босыми ногами опасно для здоровья.
— Одну минуточку!.. — вихрем взорвала его мысли команда из этого, реального мира.
И он, как жаворонок, завис во времени. В пустоте. Хотелось, чтобы все вокруг — и эти сирые небеса, и ботва, и мрачная колонна зэков, и голоса, и шумы, и запахи, — все погрузилось в кромешную тьму, в которой он, по-прежнему чувствуя свое напряженное тело, лежал бы, свернувшись калачиком, не шевелясь, в неудобной позе; и уходило-истекало бы от него это чувство стоящей за спиной жгучей смерти, боли и страха…
— …чку… — эхом отдалось в чистом поле и длилось миллион секунд, миллион долгих лет, как в кошмарном сне…
"Так… — лихорадочно полыхнула мысль, — в этом плаще убежать невозможно, проверено… Пока от него избавишься — поймаешь пулю. А где жизнь? Она в запасном варианте… В уверенности, в спокойствии…"
Он просчитал заранее этот окрик и ждал его, ждал стального лязга затвора, ждал топота сапог за спиной. И ступал начищенными ботиночками осторожно, как босой по обжигающему полу хорошо протопленной бани. Итак, надо сделать поворот, затем сколь возможно распахнуть свой белокрылый плащ, и стремительный прыжок на сонного краснопогонника.
Коль тот успеет полоснуть из автомата — разошьет его плоть на две равные половины, заболит все, лопнет сердце; измажется белый плащ судьбы в грязи и крови. Если замешкается вялый конвоир… выбьет волгарь Жаворонков у него автоматик, потому как всю силу, сберегаемую по капельке три долгих года, всю лютую тоску о жене, детях и матери-старухе вложит в этот отчаянный рывок беглец. Всю свою горечь за нелепую разлуку с любимой Волгой, баржей "Механик Чугуев", где любовно выцарапано на его койке в кубрике — "Люда" — имя первой жены; о чудных неподвижных волжских вечерах, когда в тишине сновали сказочные корабли — мимо вот такого же картофельного поля, по которому все бежал и бежал к реке вечерами один и тот же белоголовый мальчонка…
Ради всего этого вырубит невзрачного конвоира Жаворонков, чтобы хоть краем глаза увидеть желанные тихие вечера и того мальчишку — счастливого и свободного, которого хотелось взять на руки из чистого прошлого и прижать бережно к груди… уберечь от себя нынешнего. Бог простит…
Жаворонков повернулся к конвоиру, решительно и твердо встретил его взгляд…
ЗЕМЛЯ — НЕБУ
Когда перестанут топтать меня эти каторжники, Небо? Я устала от людского горя. Вот сейчас прольется кровь, опять зароют в меня наше с тобой совершенное творение, человек опять превратится в глину, из коей и создал его Бог…
НЕБО — ЗЕМЛЕ
Увы… Матерь… это есть и будет… Но у этого беглеца небесная миссия Любви, он несет семя, которое даст новую жизнь. Укрой его, накорми и дай воды в долгом пути… Родится от него и взрастет воин Света, великий сеятель Добра…
