Окрик подействовал; щенок отпрянул от колоды и угодил из огня да в полымя — прямо под ноги хмурому Ытхану, который уже давно с неудовольствием следил за наглыми выходками несовершеннолетнего ухаря. Последовала немедленная расправа: Ытхан, как заправский боксер, двинул плечом, и щенок вверх тормашками отлетел в угол. Из разорванного уха у него текла кровь. Когда Ытхан успел его цапнуть, Кирилл не заметил.
Женька засмеялся.
— Что, съел? С Ытханом, брат, не со мной. Ытхан — человек!
Словно в подтверждение, Ытхан вдруг раскрыл красную влажную пасть и громко чихнул. Видимо, щенок принял это на свой счет, потому что он окончательно перетрусил и заскулил.
— А где его мать? — спросил Кирилл.
— Ха! — сказал Женька. — Ты думаешь, если этот юноша не вышел ростом, — значит, он сосунок? Ему уже полгода. Летом подкормлю как следует — и в нарты. А потом, старик, матерей мы не держим. У нас как в Спарте. В упряжке одни мужчины. В прошлом году я попробовал было взять одну симпатичную дамочку, но ты бы видел, что здесь творилось! Эти паиньки дрались насмерть. Даже Ытхан ничего не мог поделать. Вот перейдем на летние квартиры — тогда пожалуйста. Только летом этот свинтус уже не узнает свою маму.
Женька запустил в кашу руку.
— То, что надо, — сказал он и отошел от колоды.
Собаки без промедления набросились на еду. Они жадно хватали куски и, почти не жуя, проглатывали их, ворча и озираясь по сторонам. Смирные за минуту до этого, псы на глазах превращались в диких зверей. Их животы раздувались, как резиновые, но они продолжали с прежней жадностью поглощать мясо и кашу. Один Ытхан ел в свое удовольствие, брезгливо отодвигая от себя непонравившиеся куски.
— Пес — цены нет, — сказал Женька, наблюдавший за своим любимцем. — Всем взял: и умом, и статью. Ты посмотри на него, старик. Зверище! Поеду на материк — заберу с собой.
— Отдайте богу богово — так я понимаю?
— Тут особый случай, старик. Ытхан не числится в реестре. Поди сюда, Ытхан! — позвал Женька. — Смотри, — он раздвинул густую собачью шерсть.
Почти посредине Ытхановой груди Кирилл увидел вмятину величиной с доброе яйцо.
— А это? — Женька повернул собаку боком. Точно такая же вмятина виднелась у нее позади правой лопатки.
— Где это его так угораздило? — поинтересовался Кирилл.
— Нашелся один умник. Ытхан у него балык спер. Так он его на цепь — и к стенке. Я как раз мимо ехал. Слышу: бах! И рев прямо медвежий. У меня даже мурашки по спине пошли. Ну я и завернул. А тот уже еще раз прицеливается. В общем, пятерку он из меня все-таки вытащил. "Что я, рыжий, — говорит, — собаку задарма отдавать?" А Ытхану крупно повезло: если бы тот в него дробью — пиши пропало! А он по дурости жаканом. Наверное, соображал перед этим, как лучше.
Женька потрепал Ытхана по загривку. Пес лизнул руку хозяина и, упершись лобастой головой Женьке в колени, стал полегоньку толкать его.
— Играет, — сказал Женька. — Здоровый, а играть любит. Ну ладно, Ытхан, хватит. Иди доедай.
Женька подложил в колоду каши. Потом вытер руки и снова уселся на шкуры.
— Кстати, старик, помнишь наш разговор? Когда на маяк ездили? Ты тогда спрашивал, почему я так назвал Ытхана?
— Но ты же не ответил.
— Да как-то неловко было выкладываться. Подумал: скажу, а ты ржать начнешь. Ты еще был темной лошадкой.
— А сейчас, значит, посветлел?
— Ну, если не считать мелких крапинок…
— Ясно, — сказал Кирилл. — Так что там с Ытханом?
Женька взял с пола алык и попробовал его на крепость.
— Ты что-нибудь о Курилах знаешь? — неожиданно спросил он.
— В каком смысле?
— Ну, что это за острова, кто жил тут, чем занимался.
— Откуда! Знал, что есть такие острова, но даже не представлял, как они выглядят. Думал, здесь кругом бананы, виноград. Райские кущи, в общем.
Женька отложил в сторону алык.
— Я иногда, старик, жалею, что ушел из университета. Надо было дотянуть. Не для диплома — для себя. Был у нас один доцент со смешной фамилией Пикус. Говорили, он знал штук восемь языков, читал всякие там папирусы и стелы, знал наизусть Гомера. Помню, он все прививал нам вкус к истории: "Хисториа ест магистра витэ, история — наставница жизни", — говорил он. Кое-что из его высказываний я потом себе уяснил… Впрочем, это к делу не относится. А на Курилах испокон веков жили айны, бородатые люди. Смирный был народ, воевать не любили, больше охотились. И все начисто вымерли. Правда, говорят, что на Хоккайдо живет тысячи полторы, но по-моему, это уже не айны. Так вот: есть здесь один старичок-моховичок. Не у нас, а на Парамушире. Учитель бывший. Занятный дядька. Всю жизнь фольклор собирает. Он мне массу всего порассказал. В том числе и про Ытхана. Легенду целую. Легенду о Гончих Псах.
