— Тс-с! — предостерегающе поднял Женька руку. — Вижу.
Он медленно отвел затвор винтовки и, дослав патрон в патронник, осторожно просунул винтовку в щель между валунами. Нерпы плясали на волнах как заводные, и целиться было трудно. Но вот прошла большая волна, вода за ней на мгновение застыла, и Женька выстрелил. Грохочущий звук ворвался в однообразный шум прибоя, покатился над морем. Нерпы разом нырнули, но Кирилл видел, что Женька не промахнулся: по воде расплывалось большое красное пятно.
Они вышли из укрытия и подошли к самой воде.
— Как думаешь, наповал? — спросил Кирилл.
— Сейчас увидим. Если наповал, то через пару минут она всплывет, — ответил Женька. — Да вон она, видишь?
Нерпу медленно несло к берегу. Наконец волны подхватили тушу и, как мешок, швырнули ее прямо к ногам Женьки.
Кирилл с интересом разглядывал нерпу. Морда у нее была похожа на собачью, только усы были больше; вода не приставала к гладкой и плотной нерпичьей шерсти.
Женька достал из-под малицы нож и моток тонкого, в палец, ремня. Прорезав ласт, он просунул в него ремень.
— Держи. Оттащим подальше от воды, а на обратном пути заберем.
— Здорова, — перевел дух Кирилл, когда они оттащили нерпу на достаточное расстояние. — Центнера на полтора потянет?
— Вполне. Теперь на неделю собакам хватит. А печенку сами схарчим. Пробовал когда-нибудь? Классная штука! Вечером заскакивай ко мне, устроим небольшой бенц по случаю знакомства.
— Заскочу, — пообещал Кирилл.
На всякий случай они закидали нерпу камнями и пошли обратно к нартам.
Маяк открылся сразу, едва обогнули крайнюю от моря сопку, — полосатая цилиндрическая башня с радиоантеннами и перекрестьем проводов. От нее навстречу упряжке бросились три или четыре собаки. Они бежали и лаяли с подвыванием, но близко к нартам так и не подошли.
Женька затормозил у низкого домика, по самую крышу вросшего в снег. Расчищены были только крыльцо и окна, напоминавшие скорее амбразуры. Да и вообще весь дом был похож на дот. Но больше всего Кирилла удивила лыжня на крыше дома. Он стоял впритык к невысокой, но крутой сопочке, лыжня начиналась с нее, а перед домом виднелось место, где приземлялись прыгуны, — дом служил в качестве трамплина.
— Сорокин! — закричал Женька, не сходя с нарт.
— Иду-у! — раздалось откуда-то сверху.
Женька встрепенулся и воззрился на небо, словно собирался увидеть там архангела с золотой трубой. Взамен его он увидел на верхней площадке маяка человека, который махал им рукой.
— Ну, теперь до утра будет спускаться с этой верхотуры, — сказал Женька. — Давай разгрузимся, старик.
Они перенесли мешок на крыльцо, закурили и стали дожидаться смотрителя. Тот наконец-то спустился и вприпрыжку побежал к дому.
— Здравствуй, Женюшка! Что, газетки привез?
— Нет, — ехидно ответил Женька, — дрова. Газетки мы искурили.
— Да ты не обижайся, — примиряюще сказал Сорокин. — Ну пошутил. Скучновато тут. Сидишь другой раз, и почитать нечего.
— Инструкции читай. А то понавешал везде, а спроси, небось не знаешь. Ох, Сорокин!..
— Ладно, ладно тебе, Женюшка. Пошли лучше в дом. Сейчас жена придет, обедом накормит.
— А где она?
— Да за ребятами пошла. Убежали, паршивцы, с утра на берег, и все нету. Я уж сейчас лазил, смотрел.
В доме было жарко, как в бане. На полу лежали добела выстиранные половики, подоконники были уставлены цветами, а стены увешаны фотографиями в самодельных рамках. Почти все они изображали двух очень похожих мальчишек лет двенадцати. Кирилл понял, кому принадлежит лыжня на крыше. Тикали часы с "кукушкой".
— Вы раздевайтесь пока, — сказал Сорокин, — а я сбегаю движок проверю. Манометр, зараза, не держит, что хоть с ним делай.
Женька посмотрел на "кукушку".
— Часок отдохнуть можно. Заодно полозья посмотрим как следует.
Они сняли малицы и вслед за Сорокиным вышли на улицу. Женька перевернул нарты.
— Видишь, старик?
Оковка и в самом деле лопнула, и один из краев задрался.
— Молоток и зубило есть? — спросил Кирилл.
— Касьяныч, тащи инструмент, — велел Женька Сорокину.
— Эти дровни вообще пора на слом, — сказал Кирилл, осматривая нарты со всех сторон. — Как ты на них ездил, Женька?