Ещё одна тема, на которую очень любят злорадно погалдеть злопыхатели из рядов либерал-демократов — это ситуация с инвалидами войны. Инвалиды, нашедшие приют у родных и близких и не потерявшие жильё, особых проблем не знали. Но было много на улицах советских городов бродяг-инвалидов, которые усугубляли и так плачевную послевоенную картину. В ситуации огромного дефицита жилья многим инвалидам просто некуда было податься из-за полной потери родственников и жилья. Их действительно в приказном порядке убрали с улиц, поселив в специально созданные интернаты на полное государственное обеспечение. Понятно, что условия проживания в этих интернатах для бездомных инвалидов не были на уровне Куршавеля и Ниццы, как во всей послевоенной стране. А то, о чем сегодня свидетельствуют с возмущением о ветеранских интернатах 50-60-летние либеральные дядьки на «Эхо Москвы», — это уже на совести Л. Брежнева, Горбачева и Ельцина. В последние годы я ежедневно в питерском метро вижу многочисленных попрошайничающих безногих и безруких инвалидов афганской и чеченской войн; обидно и стыдно за страну, тем более — перед многочисленными иностранцами; и в условиях огромного количества халявных нефтедолларов, вывозимых из России для спасения экономики США, — это уже на совести В. Путина, Д. Медведева, В. Матвиенко и прочих либерал-демократов у власти.
Принятые Сталиным срочные меры дали быстрый эффект: урожай 1947 года был намного больше предыдущего, и поэтому в конце декабря 1947 года в СССР была отменена карточная система на продовольственные товары, и кстати, — СССР первый в Европе отменил карточную систему. А в 1948 году рыночные цены снизились и продолжали снижаться на протяжении 4 лет, и это вызвало у советского народа сильный энтузиазм и патриотизм.
Несмотря на возникновение нового военного противостояния, Сталин в этот период действовал во внешней политике в сферах своего влияния не жестко, даже либерально, например, — в Болгарии и Венгрии были проведены свободные выборы, были выведены войска из Чехословакии, он не помог греческим и итальянским коммунистам, которые были в расцвете политического развития, а в Италии было более миллиона коммунистов.
В условиях начавшейся холодной войны закономерно возрос интерес американских пропагандистов к личности Сталина как к главному врагу. И советская разведка зафиксировала, что на Западе начали проявлять необычайно острый интерес к личной жизни Сталина, а в западной прессе стали выходить критические статьи о Сталине. Началась классика идеологической борьбы — дискредитация лидера. В связи с этим возникло подозрение об утечке информации из СССР. По понятным причинам изъяли вышедшую в 1946 году книгу родственницы жены Сталина А.С. Аллилуевой «Воспоминания», в которой неизбежно «вспоминалась» личная жизнь Сталина. А вскоре была арестована ещё одна родственница жены — Евгения Аллилуева за распространение клеветы в отношении главы СССР, а затем и её муж Молочников. После этого чекисты стали изучать круг их общения, в котором оказались И. Гольдштейн и З. Гринберг — сотрудники Михоэлса по созданному в конце 1941 года Еврейскому Антифашистскому комитету (ЕАК). На допросе оба признались, что делились информацией о семье Сталина с Михоэлсом, который проявлял к этому живой интерес.
После окончания войны, по логике, ЕАК должен был самораспуститься за ненадобностью существования, или по этой причине его должны были закрыть советские власти, но этого не произошло по причине, которую я укажу немного далее И ЕАК в мирное время нашел себе работу: стал готовить, причем очень спешно, «Черную книгу» — сборник о злодеяниях немецких фашистов только против евреев. Сталину это не могло понравиться, потому что это было выделение, обособление евреев среди других национальностей СССР, также пострадавших во время войны. В этом случае для соблюдения справедливости равноправия необходимо было издать ещё несколько «Черных книг» — о преступлениях немецких фашистов против русских, белорусов, украинцев, поляков, сербов, чехов, прибалтов, цыган. Начиналось какое-то выделение, обособление, расслоение на общей Беде и даже некая конкуренция — кого больше обидели фашисты, кто больше настрадался. Это было ненормально, неправильно. «Черная книга» фактически заменяла довоенную кампанию евреев о средневековых гонениях в Европе.
