Николай Водорезов также был одет в гражданский костюм. В центральный концертный зал он пришел за полчаса до начала зрелища. Немногочисленные знакомые приветствовали Николая сдержанно, без объятий. В Чечне и в других горячих точках Водорезов был командиром специальной разведгруппы. Такие себя не афишируют, в лицо их знает ограниченный круг людей, и те лишний раз этого не показывают. Да-да – Николай поймал себя на мысли, что здесь, сейчас, в этом концертном зале, война вдруг напомнила о себе. «Я не участвую в войне. Война участвует во мне...» Автора этих стихотворных строк подполковник, к сожалению, забыл. Вообще же насчет войны у Водорезова была формулировка из одного слова, но повторяемого не менее трех раз. Грязь, грязь... И еще раз ГРЯЗЬ! В прямом и переносном смысле. Потому как земля, дороги все изрыты, испаханы гусеницами боевой техники. Ботинки-берцы в той грязи вязнут, иной раз и вовсе идти невозможно. Если в селе каком, то приходится ломать забор, чтобы хоть какую-то тропу выложить. Женщины местные причитают, что-то на своем языке выкрикивают... И борта БРДемов, и штабные «уазики»-таблетки – все в этой грязи.
Сейчас грязи нет. И кругом все свои ребята. Кто в парадной форме, кто в камуфляже, кто в гражданском. Но все с медалями и орденами. Чисто все, люстры под потолком, точно в каком-то королевском дворце, зеркала опять же. Кругом «свои», одни «свои», а Николая мыслишка мерзкая одолевает, и прогнать ее никакой возможности нет. Все ли «свои» свои? Для того и пришел сюда Водорезов. Ведь если верить мотоциклисту, Казаков просто-таки землю роет, ищет таинственную банду «карателей». И явно подозревает, что Николай имеет к ней отношение. Но ведь не одного Николая подозревает полковник. Наверняка и других ребят, имеющих боевой опыт, уже прощупал. Вот это-то и хотел выяснить Водорезов. В антракте, перед вторым отделением. Он уже наметил, к кому из сослуживцев подойдет и в разговоре как бы невзначай задаст пару вопросов. Но более всего Николая интересовало, почему Казаков так привязался к женщине? Сначала бесцеремонно вломился в кабинет, потом подослал каких-то мордоворотов, квартиру на прослушку поставил... Додумать Николай не успел, чья-то тяжелая ладонь легла ему на плечо.
– Гвардии майор Ручьев прибыл в ваше распоряжение!
Перед Водорезовым стоял Петр Ручьев, тоже офицер спецразведки ВДВ, с которым они вместе участвовали в двух боевых операциях. Друзьями они не стали, но друг друга уважали. Петр, как и Водорезов, был одет в гражданский костюм со скромным рядом орденских планок. Он был повыше Водорезова, моложе годами, худощавый, но с тяжелыми, увесистыми кулаками. И еще Николай отметил, что Петр вставил себе фарфоровые зубы вместо металлических, лишившись таким образом одной из своих главных примет... Что ж, на ловца, как говорится, и зверь бежит.
