— Гутен абенд, фройлен Мала, фройлен Ринэя. Их бин рад вы видеть.
Ринэя и Мала обернулись к представительному Адольфу Вернеру. Крагерхатерец был в строгом фраке, белой рубашке с жабо и чёрных брюках. Он идеально вписывался в атмосферу бала.
— В смысле, что мы должны видеть? — не поняла хлопающая глазами Ринэя. — Кого «их» мы рады видеть?
Мала беззвучно рассмеялась, приложив руку к лицу. Плечи девушки тряслись.
— Да что смешного?! — начала злиться принцесса.
— Он сказал, что рад нас видеть, — пояснила успокоившаяся мабирийка.
— Я-я! Натюрлих! — кивнул спокойно слушавший их Адольф.
— Почему нельзя нормально сказать то же самое?!! — закричала на крагерхатерца Ринэя. Тот отступил на два шага, с удивлением смотря на девушку.
— Вы бин немного сердит, фройлен Ринэя, — покачал головой он. — Вы есть плохо контролировать свой эмоции?
— Я ей о том же говорю уже не одну неделю, херр Вернер, — вежливо сказала Мала.
— Я не поняла, — покосилась на подругу, а потом на спокойного крагерхатерца Ринэя. — Ты его обзываешь, а он так спокойно реагирует?!
Мала и Адольф переглянулись. У воительницы начались трястись плечи. Она уже едва сдерживалась от хохота. На лице Вернера тоже появилась улыбка.
— По-крагерхатерски «херр» — господин. Вежливое обращение, как «синьоро», «мсье» или «мистер», — пояснила Мала закипающей принцессе.
— А?! — выпучились глаза Ринэи. — То есть, обзывать их — это нормально?
— Ох, я сдаюсь, — приложила руку к лицу мабирийка. — Короче говоря, это нормально.
— Хорошо, херр Мала, — хихикнула принцесса.
— Херр есть обращение к мужчина только, — пояснил Адольф.
— А к женщинам, значит, «фройлен», — Ринэя вспомнила приветствие крагерхатерца.
— И ещё «фрау», — добавила Мала. — Но так к тебе будут обращаться, только когда ты станешь почтенной замужней дамой со стайкой ребятишек, — усмехнулась она. — То есть годам к восьмидесяти, если такой миг вообще наступит.
Ринэя очень ласково улыбнулась, после чего резко ударила кулаком, целя в глаз подруге. Та со смешком ушла влево, пропустив кулачок принцессы в двух дюймах от лица.
— Ха, неплохо, Ринэечка, но всё равно слишком медленно, — с улыбочкой отступила Мала.
— Их быть уходить, фройлен, — Адольф ретировался подальше от женских разборок.
Ринэя зло пыхтела, глядя на подругу.
— Всё-таки, я смогла тебя вывести из себя, — прикрыла глаза мабирийка. — Ай-яй-яй, Ринэечка! — она покачала пальцем перед лицом Ринэи.
Принцесса успокоилась и расстроено вздохнула. Люди незаметно отошли по своим делам, а девушки фактически остались одни на небольшом участке справа от лестницы.
— Эх, я попалась. Но ты тоже хороша, Мала! — Ринэя надула губы. — Это слишком злые шутки, — она демонстративно отвернулась. — Никто не знает о моих отношениях с Нирном, кроме близких друзей, Мала. И ты бьёшь не так, как били бы противники на арене. Твои шутки слишком жестоки и злы, будто ты мстишь за что-то, — уже совершенно спокойно, будто размышляя вслух, продолжила девушка.
Мала пошатнулась, будто ей дали пощёчину. Глаза девушки расширились, а руки повисли вдоль тела. Ринэя не заметила реакции подруги и тем же тоном продолжила:
— И создаётся впечатление, что лично мне. Знаешь, ты почти каждый день напоминаешь мне о моей нерешительности в этом плане. Но люди все разные и каждый ведёт себя в этом плане по-своему. Я не раз и не два говорила, что подобное слишком сильно задевает меня. А ты… будто не слышишь.
Мабирийка опустила голову, разглядывая узоры на полу.
— Нужно знать грань между шуткой, пусть и колкой, и откровенным систематическим унижением чужого достоинства. У меня складывается впечатление, что ты не видишь эту грань, — продолжала Ринэя с философским видом. В её голосе даже не слышалось ноток обиды, будто она просто констатировала факт.
Мала вздрогнула. Она словно в реальности услышала слова того светлого существа из пещеры золотой ветви.
«Надеюсь, что ты и дальше будешь видеть эту грань. А вот твоя подруга не видит. Я вижу тьму в её душе…»
— Неужели? — еле слышно шепнула мабирийка так, что расслышала только она. — Неужели я становлюсь такой?
— Можешь прикалываться над моей грудью или маленьким ростом. Можешь щёлкать меня по носу. Я выдержу всё, если знаю, что точно также надо мной будут шутить на арене мои противники. Но бить в личное, в то, что я доверила тебе, как одному из немногих близких друзей… Это уже чересчур.
