— Может быть, вам помочь, сэр? — вежливо спросил незнакомый голос.
— Не надо, — пропыхтел Дуглас. — Это мы так, греемся.
— О да, — флегматично согласился незнакомец. — Холодно нынче. Зверски холодно.
Дуглас попробовал сбросить с себя противника, но не получилось.
— Ладно, — признал он. — Сдаюсь. Хватит. А то еще решат, что ты всерьез пытаешься меня задушить, и пристрелят.
Бивер разжал руки и отодвинулся.
— Нервные какие… — пробормотал он, поднимаясь на ноги и отряхивая шубу.
Дуглас сперва сел, потом подобрал меховую шапку и натянул ее на подмерзающие уши, а уже потом встал, отряхивая куртку от песка. Снега, увы, на берегу Арканзас-ривер не было, мороз упал на раскисшие от дождя луга и поля, и городок Ван-Бюрен выглядел жалко и печально из-за серого неба, замерзшей грязи и закутанных людей, которые выходили из натопленных домов разве что по самым неотложным делам.
Если порассудить, так и Дугласу с Бивером лучше было бы поджидать паром в тепле, но до гостиницы было далековато: можно не заметить вовремя, как паром придет и уйдет, а сегодня он больше возвращаться не будет, в этом все были уверены. В салун же с Бивером заходить не стоило. Бивер был слишком экстремален для обычного арканзасского салуна. Тут, правда, видывали индейцев-джентльменов и даже индейцев-офицеров и ко всему привыкли, однако магическая фраза «индейцам здесь не наливают» не оказывала на Бивера никакого влияния. Бивера в салунах всегда было слишком много, даже если ему и не наливали, хотя остальные помещения на него так не реагировали.
Незнакомец, предлагавший Дугласу помощь, стоял неподалеку и смотрел через реку.
— А вон и дилижанс! — сказал он. — Недолго нам осталось мерзнуть…
Арканзас-ривер казалась темной и негостеприимной. На мелководье в затишках образовывался лед, но там, где было течение, вода оставалась чистой, хотя и казалась густой, как ртуть. В этих краях и не знали, что такое скованная льдом река: морозы обычно были непродолжительными, и вода не успевала как следует промерзнуть, как снова наступала оттепель.
На противоположный берег выкатилась из-за кустарника карета, запряженная четверткой лошадей, постояла у воды, двинулась туда, двинулась сюда, а потом стало понятно, что дилижанс уже стоит на пароме и потихоньку приближается к Ван-Бюрену. На время переправы пассажиры предпочли остаться в карете, чтобы хоть как-то избежать ледяного ветра на середине реки.
— Когда ж уже потеплеет? — пробормотал незнакомец, зябко кутаясь в видавшую виды шинель.
— Завтра, — сказал Дуглас, нюхнув морозный воздух.
Незнакомец перевел взгляд на Бивера, его мнение о погоде казалось авторитетнее. Индеец же! У индейцев особое чутье.
— Я сегодня не смотрел на барометр, — заявил Бивер.
— Да вон туча же, — показал Дуглас куда-то на далекий горизонт. — К утру подойдет сюда, снегопад начнется, потеплеет.
— То есть завтра еще и снегу навалит? — уточнил незнакомец.
— По колено, — согласился Дуглас.
Паром приближался. Из недалекого салуна вывалилась группа людей и направилась к пристани. Дуглас с Бивером и незнакомец тоже покинули затишок у стены склада и спустились к реке.
Паром ткнулся в берег. Осторожно вывели лошадей, чтобы не поскользнулись на обледеневших досках да не перевернули дилижанс; потом на опустевший паром потянулись новые пассажиры. Паромщик встречал каждого протянутой ладонью, принимал монеты и смахивал их одеревеневшей рукой в жестяную коробку.
