Вижу особое значение в связи американского музея с друзьями Франции. Блестящее искусство французского гения широко проникло в сердца Америки. С глубокою оценкою и уважением отведены достойные места в музеях и собраниях Америки произведениям великого творчества Франции.
Народное чутье приводит эти великие нации к единению. Всегда говорил я о лучшем мире и взаимном понимании через искусство и знание. Эти верные оплоты мира и человеческой взаимности будут лучшими водителями достойной эволюции.
Конфуций заповедал: «Если каждый день буду приносить горсть земли, то, в конце концов, все-таки создам гору». В неустанности личной дружбы, в непрестанном устремлении к творениям духа и достижениям знания, мы наносим эту гору благодати, которая укрепит будущие шаги человечества.
Ведь не для нас самих мы встречаемся и собираем все близкое и лучшее для нашего развития. Мы делаем это для тех неведомых нам, для будущих, которые оценят все, что делалось для мира всех, для мира всего мира.
Смотрю на ваше собрание здесь не как на случайное собрание частных людей. Новое крыло создается между Францией и Америкой, новое желание взаимного понимания и взаимного преуспеяния посылается в пространство. И когда мы отрешаемся от наших лично человеческих желаний, и эта творческая мощь переносится в план всеобщего блага, тогда нечего желать успеха, ибо успех уже есть налицо, он там, где есть строительство общего блага. Итак, дело общественных учреждений приобретает межгосударственное значение для истинного мира и мирного культурного строительства.
Приношу друзьям Франции мои лучшие чувства и знаю, что они будут оценены в утонченной мысли французского гения. Я буду так рад передать нашим американским друзьям, как лучшие умы Франции мыслят и собираются во имя общих задач культуры.
Приезжая в Париж, по моему старому обычаю, прежде всего посещаю Собор Богоматери. Под сенью благородных сводов, в сиянии розет, я еще раз чувствую геройский дух французского народа, этот «дух Франции», во имя которого объединилось наше Французское Общество и в Нью-Йорке и в Париже. Во время открытия Общества Генеральный Консул Монжендр и проф. «Коледж де Франс» Меллье произнесли прекрасные речи, в которых была выражена накопленная веками культура.
Когда проф. Меллье говорил о жизни на других планетах, он вознесся выше всех предрассудков в области творческого сознания. Вспоминаю, как один из присутствовавших, сидевший очень далеко в переполненной аудитории и не могший слышать тихого голоса проф. Меллье, сказал мне: «Должно быть, он говорил о чем-то очень прекрасном». – «Почему?» – спросил я. – «Так был вдохновлен лик его», – ответил мой друг. Действительно, тонкие черты французского ученого были еще более облагорожены долгими годами научного труда, тем несказуемым светом, который дается только каждодневным общением с сокровищами красоты и знания.
То же думал я, когда Генри Верн показывал мне в Лувре выставку Делакруа, этот триумф благородного синтеза.
Столетие романтизма! Кто сказал? Почему это не тысячелетие? Вспомним о романском стиле, о наследии друидов, о всех тех героических наслоениях многочисленных веков. Вспомним о священной Матери Друидов, облаченной в сияющие одежды «Матер Максима».
Столетие романтизма! Но ведь романтизм не родился вместе с Эженом Делакруа, который сам явился следствием вековых накоплений. Нет, отправная точка романтизма будет в героизме романского стиля. Из каких же глубин принесен этот героизм? Романтизм не что иное, как синоним героизма. И в этом он выражает одну из лучших, одну из наиболее возвышенных страниц человечества, вдохновленного, преодолевающего эгоизм и трансмутирующего его в благородную индивидуальность.
Многообразен и мощен гений Делакруа. Восхищаемся его синтезом. Этот священный синтез освобождает художника от рамок личности и ведет его к космическим озарениям. Эти священные обобщения вели художника как к величественному закату, так и к изображению людей, в их страданиях, в их стремлениях, в их достижениях. Вероятно, художник сам никогда не стремился показать себя в таком разнообразии. Он просто выражал на холсте экстазы своих настроений. Но его творческий гений опирался на вековые традиции. Художник не страшился походить на других и связывать себя однообразием мысли. Он руководился окружающею действительностью; в этой торжествующей действительности он находил правду, которая соединяет его теперь и с нашим поколением. Среди многообразных выявлений Делакруа не удивляйтесь встретиться с понятиями самыми различными и даже противоположными.
