Услыхав такие слова, завыли женщины. Упали ничком прямо в ил, распластались и давай рвать на себе волосы.
Отче наш! Отче наш, иже еси на небесех! Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя Твое! Имя Твое! Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя Твое, да будет воля Твоя. Воля Твоя! Да приидет царствие Твое! Царствие Твое! Господипомилуйгосподипомилуйгосподи-и-и! И прости нам грехи наши, смилуйся над нами, ибо дети у нас! Верни нам воды твои, и да минет дома наши пламя твое!
Потом они бросились к мужьям.
Почему колокола не звонят?! Что стоите, люди добрые?!
Еще человек пятнадцать побежали к селу.
Батюшка, батюшка! В богомать Христа душу, согрешу, если найду! Схлопочет, как на рождество, когда спьяна принялся ризы в алтаре стаскивать… Батюшка! Люди добрые, в окна загляните, может, опять в алтаре дрыхнет? Как же заглянешь — высоко! На меня залезай! Лучше ты — ты легче! Да лезь, лезь, чего там!.. Батюшка! Батюшка!.. Ну, что? Стой спокойно, ничего не вижу! Отчего ж ты не видишь? Оттого что не вижу! Ах, чтоб тебе… прыгай, слепород, зрячего найдем! Живо, живо, я сам залезу! Лезь, Симион! Лезь, ты помоложе! Я уж если залезу, попу несдобровать! Лезь!.. Ну что, что там, Симион? Эй, заснул? Да погодите, глаза не привыкли! Знаешь что, Симион, стань ты на землю, а я на тебя залезу: у меня сила не бычья такого кобла держать!.. Нет его в церкви, братцы, мы и с той стороны заглянули! А где же он? Да вон, люди добрые, в сарае! Постой, ради бога, дай слезу… Где, говоришь? В сарае! Вот анафема, на балку забрался и храпит! Мы его ищем, а он дрыхнуть наладился! Чего ты там ищешь, батюшка? Тихо, бре, нашел время с вопросами лезть!.. На колени, грешники!.. Батюшка! Батюшка!.. Вы как смели войти в храм божий?! Батюшка, мы же не в храме — в сарае!.. А я вас спрашиваю: какого хрена вы в алтарь вперлись?! Очнись, отче, здесь не алтарь! Мы все в сарае!.. А как вошли? Через дверь… Вот через дверь и дуйте обратно!.. В дымину пьян, люди добрые! С утра нажрался! Кукареку кричит! Батюшка, ваше священство, ты же всегда учил нас добру и молился за нас, рабов божиих. Что делать, отче, беда!.. Все беды от господа!.. Мы знаем, батюшка, грешны! Научи нас, что делать, как умалить гнев господень? Вода ушла! Река пересохла, как шкварки на сковородке! А не помолимся — и колодцы иссякнут! Зря вы с ним толкуете, люди добрые! Не видите: в стельку! Несите лестницу, стащим его оттуда! Прыгай, батюшка, мы тебя поймаем, надо молебен снарядить! Батюшка, слышишь? По-хорошему прыгай, ну!..
Весть грянула, как гром средь ясного неба.
Батюшка не хочет служить! Как — не хочет? Прыгает по балке и кричит кукареку! Как? Как? Кукареку! Прыгает по балке и кричит кукареку! Пляшет на балке и плюется сверху!..
Солнце крутится все быстрее, спускается все ниже, а толпа тронулась и потекла от реки обратно, вверх к церкви.
Христос спаситель!.. Деточки, где вы? Как же он не хочет служить? Грехи наши!.. Боже, не губи нас! Наш дом, господи, всегда был твоим убежищем и оплотом!.. Василе! Ион! Горе! Сыночки, вы туда не суйтесь!.. Как же не соваться, бабушка! Все должны молиться! Все!.. А солнце-то? Наземь садится, светопреставленье началось! Опомнитесь, люди добрые! А как же колокола трезвонят? Кто открыл церковь? Где дьячок? Чок! Чок! Дьячка куда подевали? Дьячка не будет! Как — не будет? Смотрите, Кассандра горит! Кассандра! Бабы, где Кассандра? Нет Кассандры! Как — нет? И на реке не было! Ни дьячка, ни Кассандры! Ох, как бы на нас не перекинулось! Попа сюда! Попа сюда! Попа сюда!
Народ бросился в село, а я остался под мостом. Затылок мне напекло, глаза слезились, в голове жужжало, как в улье, солнце палило все нестерпимее, и я все крепче сжимал в руках тяжелый багор, бессмысленно тыкая им в мутную воду и выволакивая на свет то заржавевшую железную банку, полную ила, то охапку вонючей подводной травы. Я ворошил крюком багра чмокающие камни, бороздил дно то справа, то слева… Зачем, почему — не знаю. Я ничего не слышал, а видел только мост над собой, черный ручей под мостом и багор…
Между тем толпа добралась до церкви: кто втиснулся в ворота, кто сиганул через ограду, кто уже теснился у сарая, кто посреди двора бухался на колени. Места хватило не всем, многие остались на улице.
