Итак, древляне… Деревская земля…
Время, безусловно, жутко интересное!
Русь изначальная — молодое государство с центром в Киеве, а вокруг племенные княжения со своими князьями — строптивые поданные свежеиспеченной державы так и норовят уйти из-под властной руки — обрести прежнюю волю. Деревская земля была одной из самых непокорных и своенравных.
*****
А поляна тем временем расплескивала безудержное веселье; малые ручейки слились в единый бурлящий поток. Озорные скоморохи потешали народ, выделывая замысловатые коленца под переливы рожка, неуловимо напоминающие звучание шотландской волынки.
Удальцы «рубились» на деревянных мечах, боролись, бились на кулаках стенка на стенку.
Победители стяжали высокую честь — скромно потупив ясны очи, юные девы увенчивали буйны головы венками из полевых цветов, бывалые воины подносили героям хмельную чару…
Вечерело. Пурпурный закат окутал поляну розовой дымкой. По исхоженной тропинке неторопливой вереницей шли утомленные люди. И вот показались не то избы, не то полуземлянки, гнездившиеся на холме, подпоясанном хрустальной лентой речушки.
Старый Сновид получил весть от княжьего гонца. Случилось то едва схлынула Велесова свадьба — на ней исстари гуляли широко и рьяно.
Хоть и нехотя, а засобирался он в стольный град. Взял двух сынов, с ними набралось еще с десяток юнаков. Каждый взял с собой нехитрые пожитки да щит и копье — почестье вольного смерда.
На рассвете двинулись в путь. Долго ли коротко шли, пока не оказались у стен Искоростеня.
Грозною тучей навис град над полноводной, стремительной рекой — окруженный рвами, ощетинившийся частоколами, неприветливый для ворогов, распахнул он гостеприимно врата, встречая посланцев со всех концов Деревской земли.
Шли огнищане — главы огнищ — больших семей и родов, шли старейшины градищ…
А на площади перед княжим теремом, беспрерывно сменяя друг друга, дудели в огромную дуду отроки-глашатаи, созывая люд деревский на вечевую думу.
Немалая площадь-двор напоминала бурлящий котел — гул голосов порой заглушал призывные трубные раскаты. И вот раскрасневшийся отрок оторвался от дуды…
Враз все стихло. В сенях княжьего терема показался молодой княжич. Это был Мал или попросту Малко — младший сын светлого князя Деревской земли Твердимира.
«Князя боги забирают, — произнес он дрожащим голосом. — Люди Деревские, благословите меня держать землю…»
Ведомо было люду: Твердимир завещал державу молодшему Малко. Да и кому еще — старший сын умер во младенчестве; средний сложил буйну голову в киевской рати.
Мал продолжал: «Буду блюсти землю, радеть о люде нашем…».
Княжич говорил, и у многих на глазах навернулись слезы. Князь Твердимир был в Деревах в отца место: боронил смердов перед злыднями киевскими, судил суд по правде — не давал в обиду сирых да убогих.
А что будет завтра?
Сможет ли Мал защитить люд от Киева?
Да и не пора ли держать свою землю? как прежде?
Многие еще помнят, как жили и сами собой управляли…
Вечники слушали, не проронив не слова.
Невеселыми хмурыми были их лица. Тяжкие думы обуревали и Сновида.
— Люди деревские! Доколе будем сносить силу! — молодой зычный голос звучал холодно и жестко.
Княжье слово — не ветер. А значит быть рати…
— Да ведь вон сколь мощи у них, не выдюжить?!
— На силу найдется сила, а то и хитрость! Верно ли слово мое, мужи деревские?!..
*****
Шли молча, переговорили про все, спели все песни. До родового селища оставалось совсем немного.
Незаметно подкралась истома, и путники решили передохнуть. Вот и подходящее место: могутные дерева, расступились, открыв взору уютную поляну. Обильно струящиеся родники манили свежестью и прохладой. Вдоволь напились ключевой воды; едва перевели дух, как пустые желудки заговорили наперебой.
Что ж пора и трапезничать — Сновид послал молодшего сына Любяту добыть дичи.
Дружина воздала мольбу и требу Сварогу, дабы ниспослал он сварожича. Внял посулам божич — закурился дымок, а за ним разошлось и пламя. Воротился младший — к поясу приторочена добыча добрая: три перепела, тетерев — тугой лук да молодецкая сноровка сослужили верную службу. За трапезой резвой косулей промелькнуло время — солнце клонилось к закату. Решили продолжить путь поутру. Ночь скоротали у тлеющего костерка в неспешных разговорах и сладкой полудреме.
