Он поднял глаза, когда мягко открылись двери. На пороге стоял Блейн. Его природный сын, первый продукт разведенной любви, удивительное доказательство того, что его гены все еще живут, что его семя все еще способно оплодотворять яйцеклетку. Он праздновал ту ночь, когда родился Блейн, невероятной попойкой. Когда он пришел в себя, мать ребенка исчезла, так никто ее и не видел.
С тех пор он к вину не прикасался.
– Отец,– тихо окликнул его сын, и Джоан обрадовался. В голосе Блейна звучало уважение и ничего больше.– Дераи прибыла домой,– сообщил он.– Устар привез ее с космодрома.
– Дераи? Дома? – Джоан почти бегом пересек комнату.– Почему мне не сказали, что ее ожидают домой? – Он мог догадываться о причине. Работа Эмиля. Его лицо потемнело при этой мысли. Этот человек слишком много берет на себя. Может быть, настало время подтвердить свою власть. Но с этим позже. Вначале он должен увидеть свою дочь.
– Отец! – Дераи сжала его в объятиях.– Как же хорошо вернуться. Вы представить не можете, как я соскучилась по вас.
– И я тоже соскучился по тебе, дочь.– Он отступил на шаг и оглядел ее. Она изменилась, но он не мог определить, как и в какой мере. В ней чувствовалась уверенность, которой раньше не было, и спокойствие, которого он не мог в ней припомнить. Может быть, Регор был прав, предполагая, что Киклан-колледж в Уене пойдет ей на пользу. Но почему же она сбежала оттуда?
– Потом,– сказала она, прежде чем он решил задать ей этот вопрос.– Я все расскажу тебе позже. Когда мы останемся одни.
Минуло много часов, прежде чем это случилось. Устар, как назойливый репей, навязывал им свою компанию, воздействуя им на уши воображаемой сказкой о своей ловкости. Эмиль был не лучше; казалось, у него было что-то на уме. Регор, засвидетельствовав свое почтение, удалился к себе. «Он, по крайней мере, проявил вежливость,– подумал Джоан.– Даже не спросил ее, почему она оставила колледж». Наконец они остались одни.
– Я была ужасно напугана,– сказала Дераи.– Поэтому мне пришлось бежать. Я испугалась за свою жизнь.
– Это только воображение, моя девочка?
– Я не знаю. Не думаю. Они все такие странные,– сказала она.– Я имею в виду – киберы. Очень холодные. Лишенные чувств. Они совсем как машины.
– Они машины и есть,– сказал он.– Мыслящие механизмы из плоти и крови. Они обучены экстраполироваться из известных данных и предсказывать логический выход любого поступка или отрезка событий. Вот почему они такие хорошие советчики. Они всегда нейтральны, и им можно доверять. Но они не рассматривают эмоции как некоторый фактор. Следовательно, они их игнорируют. «И, следовательно,– добавил он про себя,– они игнорируют основное содержание человеческого существования». – Наша ошибка в том, что мы послали тебя в этот колледж,– согласился он.– Но Эмиль настаивал, что в этом колледже тебе будет хорошо. И Регор тоже. И,– докончил он,– они, кажется, были правы. Ты сильно изменилась.
– Я чувствую себя совсем другим человеком,– согласилась она.– Но это не имеет никакого отношения к колледжу. Обещай мне, что не отправишь меня назад.
– Обещаю.
– Я задолжала деньги одному комиссионеру на Кайле,– сказала она.– Я обещала, что наш торговый дом все ему оплатит.
– Оплачу.
Они поговорили еще о каких-то пустяках, чтобы заполнить тишину. Когда стало уже совсем поздно, Джоан настоял на том, что ей пора в кровать.
– Зачем же, папа? Так скоро?
– Уже поздно,– настаивал он.– Да и ты сильно устала.
– Я не чувствую усталости.– Она потянулась, откинув назад голову, так что каскад волос свободно разметался по спине.– Папа, я должна сказать тебе одну важную вещь.
– Очень важную? – Он подавил зевок.– Не может ли это подождать до завтра?
– Да,– согласилась она.– Конечно, может. Спокойной ночи, папа.
– Спокойной ночи.
Может быть, она изменилась к лучшему, подумал он, покидая ее комнату. Может, колледж ей помог, хотя она и не согласна со мной в этом. Возможно, ее желание бежать явилось следствием обращения с ней.
Но то, что она сказала ему, являлось совсем иным обращением. Обе проверки физического и умственного состояния со ссылкой на ее плодовитость и хромосомный набор, как если бы они были более заинтересованы в ней, как в подопытном животном, а не как у пациента, которому они пытались помочь.
