— И что? Мы это знаем уже давно.
— А дальше самое интересное. Ты в курсе, что синт и все его формы имеют в основе элай?
— Естественно, — Вика демонстративно пожала плечами, показав, что Саша говорит очевидное. — Сефари так было проще. Взять свой язык, а на его основе создать что-то среднее: чтобы и им было понятно, и мы могли произнести. А письменность они взяли из элай полностью.
Саша, не обратив внимания на реплику, продолжал:
— Ещё там я интересовался историей синтанов и сефари. А поразмыслив сейчас, пришёл к следующему выводу. Сефари разрабатывали матрицу синтанов хоть и тщательно, но в огромной спешке: их начали активно теснить молодые расы. На случай большой войны они заложили возможность реактивации, чтобы в любой момент вытащить к себе не новобранцев, а кадровых военных с боевым опытом. Ключом к пробуждению стала любая из форм элай…
— …а когда оказалось, что это не понадобилось, консервативные сефари не стали ничего менять: зачем переделывать то, что и так получилось хорошо? Только добавили механизм саморазрушения матрицы. Очень на них похоже, — закончила за него Виктория. — Но почему не сработало с нами? Сефари наверняка подбирают кандидатов так, чтобы исключить случайную встречу.
— Скажи спасибо моему папе, — улыбнулся Александр. — И тому, насколько сефари не разбираются в нашей жизни. Сама знаешь, каждый лишний просмотренный день памяти — это дополнительный шанс, что вытащить к себе сознание кандидата потом не удастся. А батя с пяти лет таскает меня по походам, и Купец увидел в моей памяти, как я каждое лето провожу в уральской тайге. Вот и посчитал местным жителем. Мысль, будто в таких диких местах можно отдыхать, высокоразвитым сефари даже не придёт. Это был предпоследний день нашего сплава, а ещё через два дня я уже был дома, — закончил он.
— Стоит поискать других. Мне кажется, чем больше нас станет — тем лучше, — подвела итог Виктория. — Но как это сделать, я пока совершенно не представляю.
Оба умолкли в задумчивости, но тут Викин взгляд упал на часы.
— Сашка, я тебя выгоняю! У нас завтра бред под названием «Уборка школьной территории», так что, если не хочу получить от классной за очередное опоздание, мне вставать раньше восьми.
Следующим утром Викин класс, дружно зевая, разбирал из подсобки грабли и мётлы. Под нотации учительницы химии парни лениво делали вид, что сгребают опавшую листву, а девочки неторопливо имитировали уборку мусора. Вика в очередной раз провела метёлкой по земле и, заметив, что химичка ушла распекать парней из соседнего класса, кинула орудие труда в общую кучу. Каждый год Вика удивлялась этому бессмысленному мероприятию: всё равно дорожки метёт дворник, а газоны уже через пару дней засыплет опять, и мусор туда набросают снова. Если на всю территорию школы всего одна урна, приучить людей не сорить просто невозможно.
Внезапно у самого забора, за бордюром из облетевших акаций послышался шум. Подойдя поближе, Вика увидела, как четыре девушки из параллели кидают мусор в её одноклассницу Лизу. А пятая, заводила, держит её вещи и презрительно объясняет, что сумку вернут, когда им сделают все дополнительные домашние задания. Лиза же сидит на корточках, прислонившись к дереву, а из-под очков катятся слёзы бессилия. Тремя шагами Виктория подошла к компании и, отвесив заводиле звонкую пощёчину, вырвала сумку.
— Пошли отсюда!
— О… чмо! Да ты знаешь, на кого наехала?!! — заверещала предводительница.
— Чтобы. Я. Вас. Рядом с Лизой. Больше. Не видела, — сквозь зубы процедила Виктория.
— Чё, самая умная, шо ли! — визгливо крикнула одна из остальной четвёрки.
Наткнулась на знаменитый в полку взгляд «Дикой Рыси», поперхнулась и умолкла, а остальные, ошеломлённые произошедшим, оторопело замерли в неподвижности. Сама же Вика, ни на кого не обращая внимания, подняла Лизу с колен.
— Да… не очень, — сказала Виктория, оценив состояние платья и причёски одноклассницы, — домой в таком виде лучше не появляться.
От этих слов Лиза привычно втянула голову в плечи и сжалась, а Виктории вдруг стало невыносимо стыдно. Нет. Не за сегодняшний поступок — за то, что не сделала его раньше! Пухленькую девочку, в очках и всегда с книжкой в руках, дразнили класса с седьмого — как только она перевелась к ним из другой школы. Мальчишки обзывались и норовили дёрнуть за роскошную косу, девочки же то демонстративно не замечали, то издевались. Или как сегодня: не просто издевались, а заставляли что-то сделать. Самой же Вике всегда было наплевать на вещи, не касавшиеся её персоны напрямую — и она спокойно проходила мимо, предпочитая не связываться с «трудными» компаниями вроде сегодняшней.
