Вечером, ровно в половине шестого, Пол Робертс ждал в подземном гараже банка, а минуту спустя Джеймс, сидя в своем «БМВ», начал прицениваться. Как высоко Робертс метит? Не хотелось бы ему иметь такую же машину? Мэлпас даже погладил руль, поглядывая на своего подчиненного.
Пол на миг затаил дыхание, ошеломленный способностью этого человека читать его сокровенные мысли. Он решительно кивнул, что означало «да», и Джеймс продолжил. Хочет ли он спокойно покупать все, что душа пожелает, не тревожась, достаточно ли денег у него на счету? Пол рассмеялся и сказал, что, конечно, хочет, удивляясь в то же время, что такой человек способен сопереживать ему. Пол с трудом мог себе представить, чтобы высокопоставленному руководителю вроде Мэлпаса когда-нибудь не хватило денег на хороший билет на Уимблдон. Однако следующие слова Джеймса сбили его с толку.
— Знаете, Пол, у нас с вами много общего. — Мэлпас заговорщически улыбнулся аналитику, пока они стояли у светофора на Лондон-Уолл. — Я не имею никакого отношения к этому сброду в белых перчатках, которым окружил себя в нашем банке Чарльз Рейвенскрофт.
Пол кивнул, смутно припоминая, что, по слухам, Рейвенскрофт в будущем встанет во главе банка. В тот единственный раз, когда они встретились, Рейвенскрофт показался Полу приятным и доступным человеком. Но заметив, как Мэлпас поджал губы, аналитик догадался, что Джеймс не разделяет его мнения.
— Я зарабатываю сейчас столько потому, что я этого заслуживаю. Так же, как этого будете заслуживать и вы. Ценятся мозги, а не школьные связи или папочкины знакомства.
Пол наблюдал, как Джеймс долго обдумывает следующую фразу. Складывалось впечатление, что он пытается решить, стоит или нет откровенничать и дальше со своим пассажиром. Сворачивая в Мургейт. Джеймс вздохнул и покачал головой.
— Я из очень простой семьи, Пол. Мои родители вкалывали, чтобы у меня были возможности, каких другие дети из нашей округи никогда не имели. — Джеймс умолк и поджал губы, когда они проезжали перекресток возле «Банка Англии». — А для такого тупицы, как Рейвенскрофт, эти возможности кажутся само собой разумеющимися.
Пол понимающе кивнул, хотя не представлял, что имеет в вшу Мэлпас, поскольку самому Полу пока в жизни приходилось сражаться разве что за место у стойки бара.
— У Рейвенскрофта это врожденное: уметь одеваться, знать, что не следует носить полосатые галстуки, электронные часы или носки с узором… и тому подобное. А мне пришлось с нуля обучаться всем этим тонкостям. Стиль — вот что отличает элиту от всех прочих, а ведь именно элита руководит учреждениями вроде нашего банка. У них собственная система опознавательных знаков: они способны мгновенно вычислить чужака по запонкам. И если у вас нет соответствующих знаков принадлежности к их племени, вы навеки обречены, — заключил он мрачно.
Пол внимательно слушал, пока они ехали по Флит-стрит. Он задавался вопросом, какую низкую ступень в этой неофициальной иерархии он занимает, если манжеты его рубашки застегиваются просто на пуговицы.
— Вы должны знать, куда точно надо ехать, если хотите покататься на лыжах, и когда открывается охотничий сезон, — продолжал Джеймс язвительно. — Они всегда могут подловить вас, спросив, знакомы ли вы с таким-то, и, уж конечно же, ваши родители знают такого-то, и как это возможно, чтобы вы не встречались с теми-то? — Голос Мэлпаса звучал все громче. — Им неважно, умеете ли вы читать и писать, поскольку ваши личные способности — для них не главное. Самое большое их достижение в жизни — то, что они родились с надлежащим общественным положением.
К тому времени, когда они добрались до Стрэнда, Пол начал опасаться, что запутается во всех этих хитросплетениях, но, когда они объезжали с юга Трафальгарскую плошадь, настроение у его наставника немного поднялось и аналитик подумал, что теперь, возможно, Джеймс собирается открыть ему секрет успешного продвижения в Сити.
— Дело в том, что вам и мне надо научиться играть в эти игры, чтобы получить доступ в их святая святых. И как только мы его получим, мы их всех обставим, поскольку у нас есть мозги, а пока мы пробивались наверх, жизнь нас закалила. Когда я был в вашем возрасте, — сказал Джеймс, на миг повернувшись к своему пассажиру, — я пришел к выводу, что на свете существуют только два типа людей.
