У лейтенанта Форда оказалось прострелено правое бедро. Он лежал на мостовой, сжимая рану руками, сквозь пальцы сочилась кровь. Тут же появились медики. Громыхнул гром, и хлынул дождь, который почти немедленно погасил огонь от бензиновых бомб.
Один из медиков наложил тампоны с каждой стороны бедра Форда и начал туго перевязывать. Бинни вышел из «лендровера» и пригнулся у стены рядом со мной.
— Что теперь? — шепотом спросил он.
Я слышал, как Форд скомандовал:
— Джонсон, посмотрите, может быть, вы обнаружите его!
Джонсон, коренастый молодой сержант, подполз к углу и осторожно выглянул. Ничего не случилось. Даже толпа на другой стороне площади поутихла. Джонсон двинулся вперед, но тут же грянул выстрел, и его отбросило назад.
Он чуть не сшиб меня, а потом покатился по земле, хватая ртом воздух, но когда двое солдат усадили его, мы увидели, что пуля расплющилась о бронежилет, а он был только оглушен ударом.
Другой выстрел отбил крошку от угла дома; следующий срикошетил по мостовой с другой стороны от «лендровера». Кто-то попытался выставить стальной шлем на кончике дубинки из-за угла, немедленно раздался выстрел, и пуля пробила в шлеме аккуратную дырочку.
Медики пытались убедить Форда лечь на носилки, чтобы отнести его в машину «Скорой помощи», но он в ответ цветисто обложил их отборной английской руганью.
— Бог мой, этот парень, кто бы он ни был, знает свое дело, — прошептал мне Бинни. — Он тут всех живо возьмет к ногтю!
— Нас с тобой тоже, — добавил я. — Или ты забыл? Нам надо за час добраться до Испанской Головы, а это означает, что, если мы не сможем уехать отсюда в течение десяти минут, Нора Мэрфи погибнет.
Он в ужасе уставился на меня. Я подобрал шлем с дыркой и передал ему.
— Когда я скомандую, брось его на площадь.
Я стащил с головы берет, подполз к углу и выглянул наружу на уровне земли. Наиболее вероятным местом, где укрывался стрелок, была колокольня церкви, что стояла напротив. Я убедился в этом мгновение спустя, потому что, когда Бинни бросил каску на мостовую, на колокольне возникло движение. Каска прокатилась, подпрыгивая на камнях, футов двадцать, и в нее угодил второй выстрел. А следующий раздробил угол дома как раз над моей головой, и я поспешно отпрянул.
— Какова обстановка, сэр? — спросил Форд.
— Он на колокольне. Убьет каждого, кто рискнет приблизиться к церковной двери.
Форд устало кивнул:
— Придется подождать, пока прибудет подкрепление. Мы его быстро оттуда выкурим.
Когда я встал, Бинни встревоженно шепнул:
— Мы не можем оставаться здесь без толку, когда жизнь Норы каждую минуту подвергается опасности.
— Точно, — согласился я. — Но единственный способ выбраться отсюда — это сбить того парня с колокольни.
— Но он один из наших!
— Или он, или Нора Мэрфи. Решай сам.
Он побледнел и взмок. Он озирался вокруг, будто искал другой выход, потом кивнул:
— Ладно, черт побери, что надо делать?
— Очень просто. Поведешь «лендровер» через площадь и отвлечешь на себя огонь. Остальное я беру на себя.
Он тут же повернулся, подошел к «лендроверу» и уселся за руль. Как только он завел мотор, я попросил винтовку у молодого солдата, который припал на колено рядом со мной.
Я сказал Форду:
— Может быть, нам не придется ждать, когда подойдет подкрепление, лейтенант.
Потом прижался к углу и кивнул Бинни.
«Лендровер» с ревом вылетел на площадь, и снайпер на колокольне немедленно начал свою работу. Я дал ему сделать пару выстрелов, а потом выскочил на открытое место, вскинул винтовку, приложился и быстро выпустил шесть пуль по верху колокольни.
Этого оказалось достаточно. Колокола дико запели от рикошетирующих пуль, в воздух взлетела винтовка, потом показался человек в шинели, он пытался сохранить равновесие, не смог и вниз головой полетел на булыжную мостовую.
Я вернул винтовку хозяину и побежал через площадь. Бинни остановился в самом центре. Когда я садился в машину, шотландцы уже бежали позади к телу убитого. Казалось, дым стал еще гуще, как я понял, из-за дождя; видимость на площади снизилась до нескольких ярдов.
Я уселся возле Бинни.
— Думаю, подходящий момент убраться отсюда.
