— Рикки? — сдавленно сказала Анна, подходя еще ближе к мужу.
— Знаешь, что со мной произошло, когда я впервые увидел тебя с бумажником в руке? — глухо спросил Патрик.
Губы Анны дрогнули, и она кивнула. Патрик был сражен любовью, как он не раз говорил, вспоминая об этом.
— Со мной было то же самое, — прошептала Анна.
Он глубоко вздохнул.
— Так вот, это ничто по сравнению с тем, что я испытываю сейчас. Понимаешь?
Анна кивнула.
— Возьми бумажник, Рикки, — попросила она. — Пожалуйста…
Патрик покачал головой.
— Сначала мне необходимо получить твое прощение.
За что? — подумала Анна. За недоверие к собственной жене? За связь с Деборой?
— Не знаю, как ты распорядишься нашей дальнейшей жизнью, но мне необходимо, чтобы ты простила меня.
— Я уже простила, только возьми бумажник. Мне необходимо, чтобы ты взял его!
Патрик, помедлив, наконец взял бумажник и сразу же отбросил его. В тот же миг — непонятно, как это получилось — Анна оказалась в объятиях мужа, в свою очередь обвив руками его шею. Они слились в жарком, ненасытном поцелуе и не помнили, как оказались на кровати.
Анна таяла под ласками теплых рук мужа, которые нежно скользили по всем впадинкам и выпуклостям ее тела. Оба словно потеряли голову, упиваясь долгожданной близостью, их чувства хлынули через край и затопили и без того заполненное страстью сознание.
— Анна… — оторвался Патрик от губ жены, но она тут же завладела его ртом. Патрик сдался и с невнятным стоном позволил ввергнуть себя в новое таинство неистового поцелуя, рассылавшего волны жара по всему телу. — Дорогая, тебе придется отпустить меня, — наконец удалось Патрику вставить слово. — Я ничего не смогу сделать, если ты будешь держать меня и дальше.
Но Анна лишь крепче обняла мужа.
— Не пущу!
Патрик дрожащими пальцами убрал волосы с ее лица и серьезно пообещал:
— Я никуда не исчезну.
— Мы всегда будем вместе? — Между ними происходил банальный разговор влюбленных, но он был чрезвычайно важен для обоих.
— До конца моих дней, — клятвенно заверил Патрик.
На глазах Анны заблестели слезы.
— А ты действительно меня любишь?
— Я никогда не переставал любить тебя, — хрипло признался он. — Ведь ты являешься частью меня. — Патрик склонился к лицу Анны и стал нежно целовать его. — Ты хочешь удержать меня, — тихо продолжил он, — но я и сам не хочу больше покидать тебя, разлучаться с тобой… Иначе зачем бы я мчался сюда сломя голову, получив известие о том, что ты собираешься сделать?
Анна нахмурилась.
— Я?
Патрик кивнул и ласково вытер слезы с ее лица.
— Когда ты сказала отцу, что хочешь уехать, он запаниковал, бросился звонить мне, чтобы сообщить, что ты увозишь его внука и… — Он внезапно умолк, и в его голове мелькнула догадка.
Через мгновение Анна тоже все поняла и с трудом сдержалась, чтобы не расхохотаться.
— Боже мой! — воскликнул Патрик. — Отец провел меня! Старый обманщик снова заставил меня плясать под свою дудку! Я убью его!
— Нет-нет! — притворно ужаснулась Анна. — Твой сын не простит тебе этого, ведь он души не чает в старом негодяе!
Этого не следовало говорить, спохватилась женщина, заметив, как внезапно изменилось настроение Патрика.
— Мой сын, — с горечью сказал он. — Ребенок, от которого я отказался еще до его рождения. И все из-за отца!
— Не надо так, — попросила Анна, поглаживая мужа по плечу. — Ты только себе делаешь хуже. Упреками делу не поможешь.
— Я не отца упрекаю, — ворчливо заметил Патрик, — а себя!
— Но сейчас все это не имеет значения, пойми! — умоляюще взглянула на него жена. — Я люблю тебя.
Патрик вздохнул.
— Анна, ты святая? — с оттенком раздражительности в голосе поинтересовался он. — Ты прощаешь мне то, что простить невозможно? Я предал твою любовь, твое доверие, твою честь! Не говоря уже о нашем сыне!
— Но ты же вернулся ко мне, — с нежностью улыбнулась Анна. — Несмотря на то, что поверил всему, что тебе наговорили обо мне. Ты пожелал начать все сначала. И даже, наверное, простил меня!
— Простил, — коротко подтвердил Патрик, — Как великодушно с моей стороны! За что мне было прощать тебя? — резко повернулся он к Анне. — За то, что ты осталась самой собой вопреки всему? — Патрик снова вздохнул. — Пройдет еще много времени, прежде чем я перестану казнить себя.
