В начавшейся агитационной переписке земские «миры» обращались друг к другу от имени широкого союза разных чинов. Так, отвечая на нижегородское обращение, рязанский воевода Прокофий Ляпунов писал:
«В преименитый Новгород Нижней, священного причета, архимадритом и игуменом, и протопопом и всему Освященному собору, и государственного ж сана, господам воеводам, и дьяком, и дворяном и детем боярским Нижнего Новагорода и розных городов и Нижнего Новагорода головам литовским и стрелецким и казачьим, и литве и немцом, и земским старостам и целовалником, и всем посадским людем, и пушкарем, и стрелцом, и казаком и розных городов всяким людем, обитающим в Нижнем Новегороде, всему христоименитому народу» [1, 301].
За этим пышным обращением лежало не стремление к украшению речи «плетением словес», а отчетливое понимание, что в своих призывах нельзя никого пропустить (даже служилых иноземцев и их голов, упомянутых в рязанской грамоте). В грамоте Прокофия Ляпунова, в отличие от нижегородских обращений, подчеркивавших, что целью земского дела становится борьба за веру, большой упор сделан на текущую борьбу с боярами в Москве. Все время существования ополчения они будут самыми главными врагами Ляпунова.
Рязанский союз с самого начала объединил Калугу, Тулу, Михайлов, северские[6] и украинные города, где тоже началось крестное целованье и был заключен договор «со всею землею стояти вместе, заодин, и с литовскими людми битись до смерти» [1, 301].
К ним примкнула «понизовая сила», стоявшая под Шацком. Посланники Прокофия Ляпунова ездили во Владимир и Коломну и смогли привезти благоприятные вести. Эти два города (несмотря на то, что в Коломне еще оставалась помеха в лице воеводы Василия Борисовича Сукина, подчинявшегося московскому боярскому правительству) и были назначены в качестве сборных мест для схода первых отрядов ополчения. Для своих рязанцев Прокофий Ляпунов определил самый очевидный, близкий путь на Москву – через Коломну. Бывшие тушинцы, среди которых выделялось казачье войско Ивана Заруцкого в Туле, и отряды бояр из Калуги, должны были самостоятельно двигаться к столице. А «земская» часть войска из Нижнего Новгорода и других городов Замосковного края по предложению Прокофия Ляпунова должна была прежде идти на Владимир.
Так и поступили. Первые сотни направились из Нижнего Новгорода во Владимир 8 февраля 1611 г. Владимир стал местом сбора воевод, ранее известных прежде всего своей приверженностью царю Василию Шуйскому. Кроме нижегородского воеводы князя Александра Андреевича Репнина, там должны были собраться окольничий князь Василий Федорович Мосальский из Мурома и суздальский отряд во главе с Андреем Захарьевичем Просовецким.
Андрей Просовецкий был из той же плеяды казачьих вождей Смуты, что и Иван Заруцкий (и тех же политических пристрастий). Несмотря на то что он одним из первых включился в земское движение, во Владимире первым воеводой суздальского отряда стал окольничий Артемий Васильевич Измайлов (правда, в земских городах ему не сразу смогли простить то, что он был фактически временщиком у царя Василия Шуйского, и иногда упоминали его без чина окольничего и даже отчества). Под командованием Андрея Просовецкого остались казаки, пришедшие из-под Пскова, оказавшиеся сначала в Суздале, а потом с земскими отрядами во Владимире.
11 февраля под Владимиром отряд воеводы окольничего А. В. Измайлова был атакован, хотя и безуспешно, присланным из Москвы полком боярина князя Ивана Семеновича Куракина. Судьба далеко развела друг от друга бывших ближайших советников Шуйского, один из которых воевал на стороне ополчения, а другой продолжал поддерживать кандидатуру польского королевича.
Король Сигизмунд III и московские бояре также сделали попытку привлечь для борьбы с начинавшимся земским движением войско гетмана Яна Петра Сапеги, стоявшее в Перемышле. Здесь и сказалось то, что у ополчения было все-таки две части, потому что тушинцы смогли уговорить гетмана сохранять нейтралитет, обнадежив его самого и войско уплатой им в случае успеха «заслуженного жалованья».
