– Эвностий, – сказал Икар. – Мне надо с тобой поговорить.
У него была физиономия пятнадцатилетнего мальчугана, но голос разочарованного в жизни человека.
– Ты скучаешь без Пердикса? – спросил я, желая утешить его.
Мне казалось, я знаю причину такого настроения. Накануне пикника Икар неожиданно объявил о том, что отпускает Пердикса на волю, и отнес его в лес к рожковому дереву. «Чтобы Пердикс нашел себе подругу», – объяснил он.
– Нет. Пердикс – это детская забава, а я уже мужчина, – ответил Икар.
Слово «мужчина» значило для Икара просто «взрослый», а не «человек». Мы сели на каменную скамью, стоявшую под зонтом. Тонкие лучи солнца пробивались сквозь щели между стеблями тростника и покалывали наши плечи.
– Я ведь мужчина, правда?
– Мужчина должен быть сильным, – сказал я, – и сила делает его добрым, но не деспотичным. Мужчина смел не потому, что не боится, а потому, что умеет побеждать страх. Да, Икар, ты, конечно же, мужчина, и такой, которого я с гордостью называю своим братом.
– Того, что ты говоришь, недостаточно, – с нетерпением заметил Икар. – Даже если в этом я и такой, в чем я, кстати, не уверен, то кое в чем я совсем еще мальчишка. С женщинами. – Он перешел на шепот, будто наделял женщин такой же тайной силой, какую приписывали им в те времена, когда еще пользовались каменными орудиями, задолго до того как узнали, что муж тоже имеет отношение к рождению ребенка: – У меня нет опыта.
Я внимательно посмотрел на него и заметил, что он очень повзрослел с тех пор, как стал жить в лесу, – загорел, окреп, на щеках появился пушок, и я понял, почему Зоэ смотрела на него не только с нежностью, но и со страстью. В нем все перемешалось: взрослая мужественность и детская невинность, но он уже был готов узнать свою силу и жаждал это сделать.
– Думаешь, я могу тебе помочь?
– Я знаю, что можешь. Ведь вы с Зоэ больше чем друзья?
Я кивнул, самодовольно улыбнувшись.
– И с другими женщинами тоже. У тебя, наверное, их было больше сотни? Такие, как ты, им очень нравятся. Настоящий мужчина!
Моя грудь от этих слов расправилась, я стал бить хвостом, и мне очень захотелось гордо пройтись перед ним.
– Да, действительно, я нравлюсь определенному типу женщин. Веселым, не обремененным условностями.
– Одной особе такого типа ты явно нравишься. Хотя втайне в тебя влюблены все. Посмотри хотя бы на Тею.
Тема разговора заинтересовала меня.
– Ты говоришь, Тея?
– Не может глаз от тебя оторвать. Но, честно говоря, такие, как сестра, меня не очень привлекают. Я уже вырос и на долгие, утомительные ухаживания больше не способен. Поэтому я хочу, чтобы ты взял меня к своим женщинам.
– К женщинам, – повторил я, и множество вариантов, как стая куропаток, пронеслось у меня в голове. – А что, если мы зайдем к Зоэ и попросим, чтобы она пригласила для тебя свою юную соседку.
– Мне не нравятся молодые, – заявил он решительно. – Мне нужно набраться опыта. Понимаешь, – он замолчал, окончательно смутившись, – я ничего не умею. Во дворце в Ватипетро ничему нельзя было научиться. Что, к примеру, надо говорить в подобной ситуации?
– Делать комплименты, один за другим, будто нанизываешь жемчужины. Что-нибудь подарить, безделушку или интимный предмет туалета – ленту для груди, например, а затем без конца повторять, как она ей идет. С моей мастерской и работниками это вообще не проблема. У меня есть все, что нравится женщинам: драгоценности, сандалии.
– Но нельзя же все время разговаривать, – сказал Икар мрачно. – Когда мы были в плену, Тея пыталась поговорить с Аяксом, но ему это быстро надоело. Он прижал ее к стене, и пришлось воспользоваться булавкой. Он не очень разговорчивый, такой…
– Ты сам удивишься, как легко и естественно происходит все остальное, если ты правильно выбрал подарок и сказал нужные комплименты. Конечно, при условии, что имеешь дело с подходящей женщиной.
– Вот именно такая женщина мне и нужна. Помоги мне найти ее. И еще одно. Когда я думаю о женщинах, я чувствую – ну, будто огонь пробегает по всему моему телу. По рукам, груди, животу. Кажется, по тебе ползет огненная улитка, если ты понимаешь, что я имею в виду.
