К полудню он был уже в Будапеште, зашел к Тёреки и получил папку судебных материалов.
– Прости меня, но я не совсем понимаю… Речь, стало быть, идет о том, чтобы мы решали это дело по существу? Но ты же знаешь, Шадль как раз сегодня разбирал… другое дело. Я слышал, полтора года, не так ли?
Тёреки, уставившись в потолок, произнес чуть раздраженно:
– Надо подать пример, дорогой мой! Кроме того, могу сказать по секрету, что дело… гм… имеет внешнеполитический оттенок. Надо показать австрийцам, что у нас здесь сильная рука и твердая власть. А также немцам, любезнейший, Папену и… в общем надо показать возможности развития и то, что здесь, в нашей маленькой стране, идеи христианства и антибольшевизма… гм… Словом, ты понимаешь меня, дорогой… Пусть французы и англичане, да и итальянцы, видят, что у нас нет, просто нет возможности продолжать то, что делалось здесь на протяжении тринадцати лет!..
Его аргументация звучала не очень убедительно.
– Положим, что все это верно… Однако, с другой стороны, извини, но политическая мудрость, да и те же внешнеполитические соображения… его превосходительству не дают покоя даже в Вишеграде. К тому же, как я слышал, господин регент и господин премьер-министр тоже получают кипы телеграмм. Говорят, даже от влиятельных лиц… Да и материал, не правда ли…
Тёреки жестом остановил его.
– Телеграммы нас не интересуют! Мы представляем независимый суд независимой страны! Надо показать пример!.. Удивляюсь, как ты не понимаешь?!
Так вот в чем дело! Наконец-то он понял: материалов нет, попросту говоря, нет материалов!
Достаточно пробежать глазами обвинительное заключение: оно выглядит просто жалким! Обычный суд с трудом бы наскреб года два. Но после такой шумихи в печати – всего два года?… Здесь может выручить лишь быстрое, самое поверхностное рассмотрение дела военно-полевым трибуналом, настолько беглое, чтобы никто не сумел проследить его ход!.. Материала нет, но… его надо «сфабриковать»!
Неприятности начались еще до заседания. Во-первых, повсюду топталось великое множество полицейских. Двойной кордон вокруг здания суда. На кой черт? На улице Эндре Тхек, судя по газетам, были схвачены тридцать четыре человека. Вся партийная верхушка. Потом оказалось, что эта верхушка… Короче говоря, она не организовала ни одного взрыва… К чему же этот цирк? Выдумки Хетеньи! Затем прибыл какой-то француз, адвокат, председатель французской палаты адвокатов или что-то в этом роде. Его не хотели пускать. Неприятность! В конце концов пропустили, но неизвестно, что лучше… Тут же после начала заседания адвокаты заявили, что не обменялись с подзащитными и двумя словами, не получили материалов следствия, а строить защиту на основании одного обвинительного заключения они не могут. Кричат, что это беззаконие, произвол. Скандал!.. Да и публика… Тёреки заранее предупреждал, что «женщин не допустит из принципа». А на скамьях повсюду напомаженные, элегантные дамы. Не к добру это… не к добру…
«Немзети Уйшаг» сообщала о какой-то восьмиком-натной вилле, об огромных ворохах одежды, о шелковых пижамах. Не скупясь на злобные комментарии порнографического характера, газета расписывала, что в «фешенебельных квартирах» коммунистических вождей среди личных вещей были обнаружены даже духи, пудра, румяна…
Глядя сейчас на обвиняемых, он почти с отвращением вспомнил свою любимую газету. Должен, наконец, и «догадкам» быть какой-то предел!
На Шаллаи бумажный коричневый костюм, примерно такой же – на Фюрште. Красная цена им в магазине – двадцать пенгё… «Вороха одежды», «румяна»!.. Детьми, что ли, они считают читателей?… На одной странице их изображают чуть не вельможами, купающимися в роскоши, а на другой – отпетыми преступниками. Полиция, кажется, больше склонялась ко второму варианту: обвиняемым до суда не разрешали не только бриться, но и причесываться. Так и привели их в зал заседания – заросших двухнедельной бородой, помятых… А тут еще представители медицинской экспертизы вместо того, чтобы коротко засвидетельствовать – «вменяемы», начинают рассыпаться в похвалах их интеллекту, подчеркивают, что они знают языки, наделены незаурядным умом и сообразительностью, обладают далеко выходящими за школьные рамки познаниями в области истории, политэкономии, литературы…
