— Иногда, Майк, я думаю, что Найджел — самая редкая зануда из всех, кого я только знаю.
Я вспомнил. Найджел был пухловат и говорлив. Найджел мог рассказать вам всё, что вам будет угодно. И только стоило Найджелу начать, правда, уже ничто не могло остановить Найджела. Найджел был муж Марго.
Я отпил ещё пива. Оно было холодное и безвкусное. И я не проронил ни слова.
— Вчера вечером у нас с Найджелом был скандал.
— Господи!
Марго рассказала мне об их скандале. Я подавленно слушал. Потом я принёс ещё пива, а себе в этот раз взял виски. Как я уже сказал, Найджел был мужем Марго. И у неё и у Джо, у каждой было по мужу. И оба брака, вопреки поговорке, оказались заключены не на небесах.
Внезапно Марго прекратила жаловаться на Найджела. Ухмыльнулась мне и сказала что-то, что я не разобрал. Из следующих малочисленных тирад я понял, что она уверяет меня, что будто бы из меня вышел бы неплохой муж.
— Думаю, да, — согласился я.
— Я в тебя вовсе не влюблена или что там, — заявила Марго, слегка пошатываясь.
— Конечно, нет.
После паба мы отправились на ланч. Всю дорогу в такси только о Люси были мои мысли.
Мы приехали в одно итальянское заведение в Сохо — чересчур дорогое и не особенно-то хорошее. Сванн рассказывал нам историю своей жизни и пачками уплетал торты кассата. Я нашёл телефон наверху перед лестницей у входа и позвонил Люси.
— Алло, Люси. Что поделываем?
— Что, по твоему мнению, я могу делать? Стою здесь у телефона и разговариваю с тобой.
— Я тут напиваюсь с народом в Сохо.
— Здорово! Тебе это пойдёт на пользу.
— Думаешь? Хотел бы я, чтобы ты была здесь.
Хотя здесь Люси умирала бы со скуки. — Я читаю «Адама Бида», — сказала она.
— Прекрасный рассказ.
— Да.
— Ты уже перекусила?
— Не было ничего. Съела шоколадку.
— Я тебе позвонил, чтобы узнать, как ты там.
— Нормально, не волнуйся.
— Я хотел услышать твой голос.
— Ой, перестань. Голос как голос.
— Рассказать тебе о нём?
— Лучше не надо. Не знаю, почему.
— Мы встретимся когда-нибудь?
— Думаю, да.
— Я тебе позвоню, когда протрезвею.
— Хорошо. Мне надо читать «Адама Бида».
— До свиданья.
— До свиданья.
Я повесил трубку и, продолжая стоять у телефона, посмотрел на крутые ступеньки ведущей в подвальчик лестницы. Затем я спустился по ним вниз.
— Итак, к чему, в конце концов, нам приступить сейчас? — спросил Сванн. — Уже четыре.
— Я хочу поговорить с Майком, — объявила Марго. — Никто не слушает.
Я подсел к ней, и она начала спрашивать меня сбивчивым шёпотом: — Мне нужен твой совет насчёт Найджела, Майк.
— Если честно, я почти совсем его не знаю.
— Не важно. Послушай, я думаю, тут кое-что важное с Найджелом.
Я попросил её быть предельно точной. Вместо этого она превратила своё утверждение в вопрос. — Как думаешь ты, Майк, с Найджелом всё в порядке?
— Ну…
— Только давай прямо.
— Я же говорю тебе, я его не знаю. И потом, что бы я там ни знал, может быть, у него искусственный желудок.
— У Найджела нет искусственного желудка, можешь мне поверить.
— Отлично.
— Я даже не знаю, почему ты так решил. Желудок никогда его не беспокоит.
— Ну хорошо, тогда что с ним?
— Я думаю, он, скорее всего, ненормальный.
— Ну, бога ради, дай ему это понять, Марго.
— Думаешь, стоило бы?
— Определённо, да. Если только тебе не нравится его ненормальность.
Марго хихикнула. — Да, на самом деле, знаешь, нравится немного.
— В таком случае тебе не о чем волноваться, правда же?
— Старина Найджел стал таким забавным.
— Ну, и славно ведь, Марго.
— Его тянет проделывать такие странные штучки. Я имею в виду, просто не знаешь, как его остановить.
— Странные штучки вроде чего?
— Вроде того, что он приводит домой пожилых женщин. Он приходит с этими женщинами, объясняя, что был с ними где-то на собрании и прихватил с собой угостить кофе. Это совершенно пугающе — Найджел с четырьмя или пятью старыми дамами, волочащимися за ним. Они проводят у нас целую вечность — иногда остаются на недели. Понятия не имею, откуда он их выкапывает. Думаю, он воображает, что так он проявляет доброту.
— А сам Найджел что говорит?
— Он говорит, что они не закончили собрание. Они садятся рядышком и все пишут какие-то маленькие записки. И при этом все молчат.
