– Давай поближе, — предложил Майк, покинувший гамак и раскачивавшийся в кресле, как обрадованный ребенок.
– Лучше не надо. Как бы нас не обстреляло камнями.
Мы передали несколько изображений, потом надели скафандры и вылезли наружу, чтобы установить сейсмологическое оборудование. Солнце светило с востока, на поверхности лежали длинные тени, грунт слегка подрагивал у меня под ногами. При отсутствии атмосферы, рассеивающей свет, тени остры, как бритвенные лезвия, цвета меняются при каждом шаге. Пыльный реголит2, темно-бурый в моей тени, становился ослепительно белым, когда я смотрел в сторону солнца, а по бокам имел пепельно-серый оттенок. Газовая струя сверкала на фоне черного неба. Я сказал Майку, что она бьет, наверное, откуда-то из глубины реголита: давление в газовых карманах растет с глубиной. Толчок, происшедший, наверное, на стыке реголита и твердой коры, открыл газу путь к поверхности.
– То ли еще будет, — предрек Майк.
– Скоро весь газ выйдет наружу, — сказал я.
Но мы уже закончили свою работу, а он все выходил в прежнем темпе. Мы объехали трещину с севера. Майк снова навис над своей пластинкой, добавляя к вычислениям новые параметры.
Мы работали еще две недели и завершили задание на станции «Королев» в кратере Большой Луч — одном из крупнейших на обратной стороне, с покатыми стенами и волнистой, словно всхолмленной поверхностью. Здесь хватало и относительно свежих кратеров, включая темный лавовый кратер у южной оконечности, в котором теперь не прекращались толчки, раз от раза все более мощные. Станция «Королев», расположенная на кромке кратера, уже эвакуировалась; радиотелескопы проекта «Большой Луч», густо расставленные вдоль противоположного края кратера, было решено оставить, чтобы управлять ими по радио. Большая часть персонала уже отбыла; на станции еще оставалось немало оборудования, подлежащего вывозу, однако железную дорогу, связывающую «Королев» с «Клавием», перерезало оползнем. Пробездельничав пару дней на обезлюдевшей, но продолжающей действовать станции, мы отправились на место оползня — проконтролировать, как работают на расчистке роботы.
Приятная получилась поездка: в герметичном вагоне был большой наблюдательный экран, и я не отходил от него, любуясь усеянной кратерами равниной на скорости двести километров в час. В западной части Луны доминирует Восточный Бассейн, исчерченный трещинами, усеянный валунами, частично залитый затвердевшей лавой, окруженный тремя каньонами и одним кольцевым уступом. Инженеры проложили дорогу сквозь горы, и оползень перерезал пути вблизи огромного, в десять километров высотой, скального нагромождения под названием Монтес Рок. Судя по масштабам катастрофы, толчок был очень сильным.
Дорога лишилась целого километра путей, и мы провели на месте аварии больше недели, помогая роботам устранять последствия. На станции «Клавий» мы оказались через день после извержения вулкана и перед началом тотальной лунной эвакуации.
Вся внутренняя поверхность кратера Менделеева превратилась в каменное месиво: таким мощным было сотрясение — сильнейшее из всех, когда-либо регистрировавшихся на Луне. Среди камней растеклась лава. Выплеснувшись за пределы кратера, она образовала новое море. На этом недра не успокоились: лунотрясения продолжились, меняя лик небесного тела, очнувшегося после долгого сна.
Были образованы маленькие отряды, которым поручили собрать с поверхности Луны старые аппараты «Рейнджер», «Луна», «Сервейор», все луноходы и спускаемые аппараты «Аполлонов», реликты первого этапа освоения Луны. Наша с Майком последняя вылазка была в Море Спокойствия, к месту первой высадки людей на Луну.
После создания на Луне постоянных научных баз развернулись дебаты о том, как быть с местами посадок «Аполлонов», автоматическими станциями и прочим ломом, усеивающим поверхность. Прозвучало даже предложение накрыть место прилунения «Аполлона-11» колпаком, чтобы уберечь его от метеоритов и положить конец растаскиванию мемориального объекта на сувениры. Впрочем, даже без такой защиты объект сохранился бы не один миллион лет. К тому же все перемещения людей по Луне отслеживались специальными датчиками, и любители сувениров не могли рассчитывать на безнаказанность.
