Замер, и, заливая прибрежную глину,
Побежала волна до приплёска, боднув
Чахлый выводок лодок, и, мутно отхлынув,
Потащила их с мусором вместе по дну,
Будоража ленивую гальку… По скулы
Притонул «Метеор» в заскучавшей воде,
Протянулся на выход народ, и мелькнуло
Притемнённое болью лицо в толчее.
Это он! — уплывающий к выходу медленно…
Я узнал его, вбок толчеёй оттеснён,
По набрякшим рубцам, как по свежим отметинам
Ледяной, стервенеющей тундры… И он
Кепку приопустил, словно бы укрываясь…
Меня ровно толкнуло к нему, но тут взбух
Грузный гомон у трапа и, в дверь выжимаясь,
На причале опал. Он пропал…
Уж потух
Тенорок его спутника. Медленно тлея,
Чья-то песня рекою сплывала… Я дрог
На осеннем ветру, то ль поверить не смея,
То ли всё, что услышал, осмыслить не мог…
А в душе занималось ознобное чувство —
Гнев, я понял, — не жалость, не стыд:
Верно, что не прощает природа кощунства,
Горько, что невиновным она отомстит.
Путь земной мной не пройден и до половины,
А пустынь-то, потрав — за спиной!
Но былое корим мы: мол, отчие вины
Высекают из неба то ливни, то зной.
Ну, а сами-то мы — доброхоты природы?
Это счастье, что разум одёрнул, не дал
Задушить в Каракумах сибирские воды,
Обескровить, страну обирая, Байкал!
Сами дали рвачам и прохвостам свободу…
Не гордыню ли теша свою,
Словно этих оленей, взнуздали природу,
Гоним, слепо нахлёстывая, к небытию.
Ну так хватит проектов и толков,
Если в небытие упирается путь!
Время,
время настало — глазами потомков
На свои же деянья взглянуть.
Никогда не ответят им наши прогнозы,
С чем мы их оставляем одних,
Но зато высекаем из атома грозы,
Что, сознанье слепя, замахнулись на них.
Нет исхода в неловкой усмешке ухода
От чужого несчастья… Ты только представь
Вёрсты очередей за глотком кислорода,
А потом, если сможешь, проблему оставь.
Из проблемы не выскочишь — дело последнее!
Давят беды свои, ну а пуще всего —
Дефицит понимания и милосердия
Ну а кто же ты, если не донор его?..
Занедужило старое озеро: кто-то
Взял да выгреб в него полцистерны тавота
И добавил какой-нибудь дряни — видать,
Долго озеро к жизни теперь поднимать…
Как тоскливо насупился север, и хмуро
Налегло на сердца ожиданье грозы
(Вот и кстати штормовка), под ветром понуро
Подползает к ногам маслянистая зыбь.
Оскудели дородные глуби, и птица
Не спешит на неверную воду садиться,
Ведь весенней порою, в броженье урёма,
Пропитала озеро дряблая дрёма.
А давно ль, когда в жизни — сплошные кануны,
Трепетала и тёрлась о лодки вода,
Закипала вода, вспучив грузные луны
Серебром истекавших сетей? Их тогда
Распирало броженьем улова — литая
Рыба светом сорила, и после, тяжёл,
Всё темней клокотал, всё плотней, обмирая,
Заходясь в рыжей пене, артельный котёл.
Многих,
многих озёрная сила вспоила,
Как меня поднимала когда-то, мальца:
Крепли мышцы, ветвились упругие жилы —
Так идут по весне в звонкий рост деревца…
А теперь ни умыться нам и ни напиться…
И с тревогою, Вэлло, следим мы с тобой
За мятущейся птицею над плосколицей,
Почерневшей, как рок, безразличной водой.
Потому-то и не отпускает смятенье,
Что в тяжёлом движенье прогресс перемял
До подлеска тайгу и, певец покоренья,
Я потрав за лавиной стальной не видал,
Сам прокашивал гулкие просеки, сеял
Чадный грохот…
Так не по твоим ли слезам,
Хмурый Вэлло, ломилось железо на север,
Приценяясь, как видно, к насупленным льдам?
И в минуты душевной надсады
Горько вижу я, как из подроста и мхов
Нам бессильно грозят, в чёрных метах распада,
Древа, сучья, валежины, сны пропоров.
Лет пятнадцать — и вот мы у цели:
Пересохшие русла, овраги, пески…
Слава Богу, не всё уничтожить успели,
Но к черте роковой — ишь, размах-то! — близки…
Мы присвоили право решать, что полезно,
А что вредно. И кто бы из нас ни решал,
Так уверовал, путь просекая, в железо,
Что в холодной крови растворился металл.
И молчу я над вялой водой, размышляя:
Тот, кто озеро — по слепоте? — отравил,
Безусловно, из тех, кто, тайгу «покоряя»,
И других «покоренью» примером учил…
Страшно, что безымянен он, этот «учитель»,
Потому что не найден и не уличён.
Сколько он принесёт нам вреда, истребитель,
Потребитель, по сути прогорклой. О чём
Думал он, выгребая тавот? Всё о том же,
