— Ты великолепен!
Горстка еще остававшихся вокруг стремянки зрителей захлопала.
— Ваша краля? — спросил кто-то. — Вот счастливчик!
— Спасибо за помощь, — прокричал я и продолжил спускаться, но она снова позвала меня.
— Тебя хотят видеть «старики».
Я ошеломленно уставился на нее. Она пожала плечами. Хонникер из Расчетного отдела, мой личный ангел рока. Я сделал ей знак, что все понял, спустился на тротуар, сложил лестницу и вернулся в подъезд.
— Сынок, — с чувством заявил мне старший охранник, — это был самый храбрый или самый глупый поступок, какой я когда-либо видел.
— Без вас у меня бы ничего не вышло, — ответил я, возвращая ему мегафон.
Я отдал стремянку Весельчаку, пообещал на днях угостить его ленчем и бросился к лифтам, зовя за собой остальных.
— Дай-ка догадаюсь, — сказала Бэйнбридж. — «Старики» опять хотят тебя видеть.
Мой ключ был все еще у Хонникер, так что пришлось добираться на наш этаж на перекладных. По дороге я рассказал остальным, что произошло. И все со мной согласились — просто стыд и срам, что это оказалась не толпа линчевателей.
Наконец мы добрались до тридцать седьмого, торопливо прихватили свои ноутбуки, а заодно — Харбисон, Мортонсен и Сильвестра. Когда мы вышли на тридцать девятом, Хонникер уже поджидала там.
— Я и забыла, что он у меня, — сказала она, протягивая мне ключ. И прибавила, понизив голос: — Будь тут поменьше народа, я бы нашла способ показать тебе свои чувства на деле.
— Верю на слово, — ответил я. — Что хотят «старики»?
— Как обычно.
— Дело Дьяволов. Ей-ей, я становлюсь самой высокооплачиваемой нянькой в городе.
— Ты пятисотфунтовая горилла, — напомнила Хонникер. — Вот и используй свой вес.
— Спасибо.
Я легонько сжал ее руку, и мы вошли в малый конференц-зал. Уже на пороге я подумал, что напрасно привел с собой всю группу. Там собрались исключительно «старики» и старшие партнеры плюс Бродбент, Мак-Фили и Абернати из отдела авторских прав и разрешений.
— Ага! — довольно заметил Левин. — Боддеккер! Заходи.
— Да. Я взял на себя смелость привести свою творческую группу.
— Отлично, — отозвался Левин. — Места всем хватит. Надеюсь, Боддеккер, ты не возражаешь, но я попросил Бродбент зайти для обсуждения небольших дополнительных вложений. Робенштайн отбывает обратно в Осло, так уж позволим ему перед отъездом насладиться прелестями цивилизации. Верно я говорю?
Он рассмеялся собственной шутке, а мы расселись по местам.
— А теперь, Боддеккер, прежде чем начнем, мне бы хотелось обсудить с тобой пару вопросов. Во-первых, я ожидаю самого лучшего от того сценария, что ты пишешь для «С-П-Б». По твоим прикидкам, когда мы сможем его увидеть?
Не успел я ответить, как вмешалась Дансигер:
— Собственно говоря, сэр, он поручил мне провести кое-какие исследования, которые оказались чуть сложнее, чем я ожидала.
Она пожала плечами с таким видом, как будто только это и собиралась сказать.
— Мистер Левин, — произнес я, — мне вполне довольно и того, что мисс Дансигер уже сделала. Нет, больше всего меня сейчас задерживает то, что я вынужден тратить ни с чем не сообразное количество времени на дела Дьяволов. Возможно, если…
— Дьяволы, — сказал Левин, держа руки как две чаши весов. — Самая горячая рекламная концепция нашего времени… — Его левая рука качнулась вниз. — И полузабытая музыкальная группа. — Правая взлетела вверх. — Не надо особо нагружать нервные клетки, чтобы решить, что тут делать, а? — Он снова засмеялся. — Ну ладно. Как сможете что-нибудь показать, так и покажете. Во-вторых…
Он покосился на Харрис.
— Сценарий для ОАР и АСПО, — подсказала она.
— Именно! — победоносно заявил Левин. — Спасибо. — Он повернулся ко мне. — Насчет вашего ролика для Общества американских рекламодателей и Американского совета психиатрического осведомления.
– «Голоса, голоса», — уточнила Харрис, с отвращением покачав головой.
— Да, — согласился Левин. — ОАРу он страшно не понравился.
— Они сочли его открыто оскорбительным, — пояснила Харрис.
— Типичный пример того, что со мной происходит. В тот день мне пришлось шататься с Дьяволами по магазинам кухонной утвари, вот я и писал сценарий второпях…
