…Взмахи крыльев над исполинскими сотами, до-Верху заполненными янтарным медом.
…Миллионы братьев, разгоняющих тьму трепетом светящихся глаз, ожидающих плодородного Отца…
…Стога соломы, тысячи стожков, и между ними по колючим, скошенным травам, разбегаются неловкие фигурки людей. Бегут в разные стороны, падают ниц, а крылатая тень бабочки проносится на бреющем полете, цепляя вихрем косы женщин…
…Стройные дымы курильниц, пестрые ковры, и снова тысячелицые толпы припадают ниц к холодным ступеням, преклоняясь перед могуществом тех, кого они сами нарекли божественными именами…
…Холод и ветер, пронизывающий звон ледяных торосов, неумолимо ползущих с севера, черные воронки буранов, высасывающих последние силы…
…Голодные годы, пустые ячейки сот, паутина обвисших крыльев, жалобные крики братьев, погибающих под копьями мохнатых дикарей…
…Боль, боль отовсюду, поскольку не заслониться от чужих мыслей, не спрятаться от чужих открытых сознаний и жестокости. Нелепо взывать к милосердию тех, кого вчера топтали, кого плодородный Отец лишил слуха и зрения… Тысячи сверхпрочных пузырей, на стапелях лихорадочно собираются космические грозди. Вереницы вьючных животных, утопая в снегу, тащат на погрузку тюки с продовольствием. Вокруг заградительных тепловых полей бродят толпы замерзающих дикарей в шкурах, грызутся из-за трупов павших грузовиков, на коленях просят объедков…
…Зеленоватый пульсирующий свет в корабельных инкубаторах, колонии питающих бактерий, похожие на могучие трехмерные деревья, миллионы километров энергетической паутины, ритмичные вздохи хлорофиллового сердца. Бригады ремонтных жуков на кольцах Сатурна, монтирующих первые неземные врата. Не совсем такие, как в греческих скалах, — серые, овальные лепестки. И все же это врата, только без скважины, вспомогательный модуль, запасная калитка. Компьютер запущен, две грозди намертво прикрепились к астероиду, теперь они будут ждать, пока основные силы экспедиции достигнут следующей планеты, тогда можно будет перейти сквозь портал легко и быстро, не тратя времени на перелет. Циклопическая биостанция выдает первые гигаватты энергии, собранные с полюсов, бабочки прощаются…
Артур обрел способность думать.
Разумная раса, упоминавшаяся в древних арабских хрониках, про нее сложено столько сказок… Или дети олимпийских богов, о которых поведали греки? Или это одни и те же существа, погибшие во времена потопа? Ведь погибли не все, и Библия донесла до нас искаженную память о горемычных одиночках, якобы сброшенных с неба владыкой…
Коваль осторожно ступил на улочку глиняного города. Стоило ему отвести взгляд, как бабочка пропала, изображение растаяло молниеносно. Теперь повсюду человека окружали жерла «термитников» и зализанные овалы дверей. Посвисты ветра и сполохи зеленого сияния. Ароматы левкоя и дыни.
Что там внутри?
Страшно толкнуть дверь в неведомое, когда не можешь угадать, что тебя ждет за ней. Закрытые двери не ассоциируются с чем-то ласковым и пушистым. Но здесь дверей не было. Только дверные проемы, гуталиново-черные, непрозрачные, хотя в доме-вигваме еще и окошки. До того мрачно внутри, что кажется: сунь пальцы — засосет…
Артуру почудилось, что стоит ему притронуться к стене ближайшего дома, как окружающее обернется миражом и рухнет. Он дотронется — и тут же узкие глиняные вигвамы осыплются мириадами песчинок пылевым вихрем, а он очнется полуживой, с переломанными костями, в черной ледяной пустоте, на дне ущелья, куда так глупо позволил себя заманить…
Артур дотронулся до стены. Она была теплая и слегка вибрировала, как вибрировало бы индейское жилище при приближении стада буйволов. Глиняный город никуда не делся, темное жерло входа манило к себе все сильнее.
Артур нагнулся, принюхиваясь и… Нет, он не вошел внутрь, только заглянул, но этого оказалось достаточно, чтобы вселенная брызнула в глаза, как опрокинутая банка с акварелью…
