— Ничего страшного, маленький господин просто не хочет привлекать к вам внимание. Вы же знаете. — ясно, значит его отношение к малышке все же наигранное, да и мутные воспоминания о том, что он приходит ко мне играть и обучать, все равно плавают где-то на периферии сознания.
* * *
Находиться в этом домике становится привычно. Сегодня я снова появилась тут в качестве духа. Просто так, потому что в кромешной тьме мне скучно, а тут столько развлечений! Малышка рисует, что-то своё, мне нет до этого дела. Мне больше интересен тот трактат, который читает старуха, перелистывая страницу, за страницей.
— Бабушка-бабушка, почему я не такая как все? — задаёт как-то раз, совершенно детский вопрос, старой демонессе, которая всегда ждала ее в своей комнате и занималась, когда того хотела сама малышка. Женщина отвлекается от чтения очередного трактата по медицине, переводя заинтересованный взгляд на малышку, смотрящую на нее с нетерпением в глазах.
— У тебя есть сила и дар, которые сейчас заблокированы, чтобы не нанести тебе вреда, когда придет время, ты станешь демонессой, не такой как я или твои родители, но все же. — туманно проговаривает старуха, погладив по голове девочку что, получив ответ возвращается к рисованию, каких-то каракулей на листе.
Одно из немногих странностей, как считали жители поместья, которая есть у девочки, ее неоднозначный странный стиль рисования, который нет-нет, да проявит себя. Ну да, любила я раньше иногда зарисовки делать, только редко и почти ни одной не сохранилось с тех пор. Рисовала-то я, когда мы ещё в гарнизоне были, а потом не до этого всего было. Странность заключалась в том, что основную часть рисунков составляют эти самые каракули, но были среди них работы, которые никак не могут принадлежать трехлетнему ребенку. Иногда на картинках изображался лес, порой горы, а иногда из-под кисти выходил портрет мальчика, девочки, какого-то мужчины или парня. Нет, я не занимаю ее тело в такие моменты, но все же рисунки получаются достоверными. Я во всяком случае легко узнаю в этих рисунках места, в которых побывала и ни раз. — Кого ты в этот раз, рисуешь? — осторожно интересуется женщина, замечая, что рисунок приобретает очертания человека. Кодако, останавливается, смотрит на женщину, потом на рисунок и совершенно серьезно отвечает:
— Не наю. — после чего снова возвращается к прерванному занятию. Женщина, только хмыкает, не зная, что на такой ответ сказать. И в самом деле сколько бы ее не спрашивали о том, когда она так усердно рисует, демонесса не могла ответить. Правильно, имена этих людей знаю только я. — Я наю их, но не помню, кажется они мне очень дологи. — вот и все, что она неизменно говорит на все вопросы о портретах. Старая демонесса лишь со вздохом откладывает книгу, пока девочка занимается своими делами.
— Неужели воспоминания прошлой жизни? — удивленно, шепотом спрашивает у самой себя, резко захлопнув книгу и посмотрев на рисующую девочку. — Как же сильно вы любили этих людей, маленькая госпожа, что не захотели расставаться с ними даже после смерти? — все так же тихо спрашивает Эмреахакимо, откидываясь на спинку широкого уютного кресла. — День, когда вы вспомните свою прошлую жизнь, станет концом этой жизни. — Значит ты знаешь о том, что я тут? Вы очень интересная женщина, я обязательно приду вас навестить.
От Автора.
В просторной, скромно уставленной комнате, сидит черноволосая девочка, тихо, сама себе читая очередную книжку, чтобы потом побежать к отцу и рассказать то, что было написано на страницах этой удивительной книжки с картинками. Маленькую девочку звали Кодако Исазами, а комната в которой она сидела, были ее личными покоями, что находились в другой части огромного поместья Исазами. Здесь помимо нее живут ещё и слуги, которые презрительно смотрят на малышку, тихо хихикая ей в след, думая, что та ничего не замечает. Но это было не так, просто она всегда молчит, потому что ещё с раннего детства понимает, что родители не станут слушать жалоб. То, что она отличается от своего брата Саруда, она поняла в тот момент, когда ее привели сюда, в эту некогда захламленную комнату и сказав, что теперь она ее, дали принадлежности для уборки. Окинув взглядом тогда ещё полную мусора, грязи и пыли, девочка принялась за работу.
