Осталось все опечатать. Элигор еще раз окинул взглядом знакомый, когда-то такой уютный кабинет, подхватил книгу и закрыл дверь. Вынув большую красную печать Саргатана, он мановением пальцев направил ее к косяку. Печать встала на место, и капитан, произнеся команду, понаблюдал, как сложный глиф копирует себя до тех пор, пока сотня копий не покрыла весь контур двери. Для проверки он протянул к двери руку — и пальцы ощутили множество болезненных уколов. Если бы он продолжил попытку, то был бы уничтожен. Элигор отдернул ноющую руку, помахал ею в воздухе, унимая боль. Готово.
Зажав под мышкой книгу, Элигор глубоко вздохнул и направился к себе. Он попытается забыть этот день…
Но он уже понимал: этот день останется с ним. Как и другие печальные моменты жизни.
ДИС
— Выдержишь ли, магистр?
Голос Нергара будто доносился откуда-то издали и звучал сочувственно, но Адрамалик догадывался: министр безопасности, похоже, наслаждается его несчастьем.
— Вне всякого сомнения, лорд Нергар, — не слишком уверенно отозвался Адрамалик. Казалось, он сомневался теперь даже в том, что действительно сидит в крохотной, кирпичной конуре в Базилике Безопасности с жалким Нергаром и поджидает первого министра Агареса.
Адрамалик закрыл глаза. Боль он воспринимал как паразита, проникшего ему в тело и пожирающего его изнутри. Он видел в Пустошах абиссалей, облепленных паразитами настолько, что пораженные твари даже передвигались с трудом. Теперь он мог представить себе их ощущения.
Пережившие битву у Пламенного Среза возвращались в Дис изможденные и несчастные, и их сразу уничтожали. Гнев Вельзевула не знал исключений, а Адрамалик, на свою беду, оказался среди вернувшихся высшим по рангу. Однако Муха не мог позволить себе остаться без личной охраны, поэтому рыцарям уничтожение заменил болью на пределе возможного. В казармах рыцарей вместо гогота и шума возни с суккубами день и ночь раздавались стоны. Адрамалик разделил участь подчиненных и теперь, по прошествии не одной недели, уже не раз подумал, не лучше ли было погибнуть в битве. Непредсказуемые волны обжигающей боли отступали и накатывали подобно приливу, и эта мысль его уже не оставляла. Магия Вельзевуловой кары прекратила бы действовать, только если бы сам государь захотел этого. А он не был известен мягкосердечностью.
Адрамалик открыл глаза и взглянул через комнату в темный угол, где сидел Нергар. Единственный глиф излучал лишь легкое сияние, но даже во мраке магистр различал точеные черты этого демона. Многие считали, что это ненастоящее лицо. Уж слишком оно было совершенное, слишком ангельское — словно Нергар и не падал с Небес, не пережил вместе со всеми ужас Низвержения.
— Задерживается, — проронил Нергар.
— А ты бы торопился на его месте?
— Если бы я был невиновен…
Адрамалик услышал шаги и повернул голову. В дверях появился высокий демон. Охранники Нергара тяжело сомкнулись за его спиной.
Обычно весьма аккуратный, первый министр выглядел несколько встрепанным, суровые черты его выражали беспокойство.
— Я уже спал, — раздраженно начал он. — Что за необходимость была будить меня и тащить сюда? — Его скрипучий недовольный голос звучал после прерванного сна глухо — еще один признак того, как поспешно пришел он в Базилику.
— Даже не подозреваешь? — спросил Адрамалик.
— Нет, — просто ответил Агарес.
— Ты сказал… Кому, лорд Нергар?
— Бафомеру.
— Ты сказал Бафомеру, что супруге государя, где бы она ни была, теперь лучше. Говорил ты такое?
— Что с того, Адрамалик? Так и есть. Никто в этом не сомневается, даже ты.
— Бафомер — один из демонов Нергара… На самом деле — секретный агент. — Агарес слегка вздрогнул. — Что касается меня, то я не занимаю такого положения при дворе, чтобы оценивать отношения Вельзевула и его супруги. А ты, значит, занимаешь?
Агарес пристально посмотрел на магистра. Теперь он выглядел внимательным и настороженным, серьезность разговора стала для него очевидной. Его серебристые глаза заблестели.
— Полагаю, что нет…
Нергар откашлялся.
— А что можешь ты сказать нам об обстоятельствах исчезновения супруги государя?
Агарес опустил взгляд:
