ВЕЛИКИЙ КОСМИЧЕСКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ МОЖЕТ ОСУЩЕСТВИТЬ ТОЛЬКО НЕЗАУРЯДНАЯ ЛИЧНОСТЬ. ЗА ПОСЛЕДНИЕ 5 ЛЕТ Я МЕНЯЛСЯ ПЯТЬ РАЗ. ИЗ АТЕИСТА ПРЕВРАТИЛСЯ В ХРИСТИАНИНА. ИЗ ХРИСТИАНИНА В МИСТИКА-КАББАЛИСТА. ИЗ ЛЕНИВОГО В ТРУДОЛЮБИВОГО. ИЗ ПЬЯНИЦЫ - В НЕПЬЮЩЕГО, ИЗ СМЕЛОГО - В ТРУСА.
Но кто экспериментатор, а кто экспериментируемый? Что стоит ЕМУ утопить меня, как я топлю свои куклы? И начать все заново. Секунда - и нет меня. И здесь окажется другой. Время терпит, тем более, что для НЕГО времени нет. Георгию стало холодно, он оделся в воображенную теплую кожаную куртку...
ДА. ОСОЗНАВ СВОЮ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОСТЬ И СВОЕ МОГУЩЕСТВО , Я ПЕРЕСТАЛ СТРАШИТЬСЯ МНОГОГО. НО СТРАХ ПЕРЕД БОГОМ И ПЕРЕД ТЕМИ, КТО В ЭТОЙ ВСЕЛЕННОЙ ПИТАЕТСЯ ЕГО ЭНЕРГИЕЙ, ОСТАЛСЯ, НО ЭТО - ЦЕЛЕБНЫЙ СТРАХ, ОН СТИМУЛИРУЕТ МЕНЯ ЖИТЬ И ТВОРИТЬ. А НЕ УДОВЛЕТВОРЯТЬ ПРИХОТИ ОБЕЗЬЯНЬЕЙ ПЛОТИ...
Как распутать клубок парадоксов? Избавиться от глупости? По сути, всякий человек - и сатанист, и ангелоид одновременно. Важно - кто в нем побеждает. Но полной, окончательной победы раз и навсегда, наверное, не бывает. Нужно, чтобы ангелоид в тебе каждый день побеждал сатаниста. Но как много поражений потерпели ангелоиды моей души с тех пор, как я оказался всемогущим. У меня есть шанс реабилитировать себя в глазах вселенной. Я устал от наслаждений, но не потерял головы. Но что делать? О, БОЖЕ! Как узнать? У кого спросить? У Бога? Но Бог не подпустит к себе глупого - глупый его не поймет, а процесс познания космоса параболический. Чем мудрее я буду, тем ближе буду я к Богу. Чем совершеннее будет мой разум, тем больше у меня будет шансов приблизится к Творцу. Но никогда - до конца. Прямого диалога не состоится никогда.
Человек может познать все во Вселенной, кроме Бога. Творец не даст исследовать себя. Путь к Богу, как Вселенная, бесконечен. Парабола, устремленная к оси координат бытия. Но когда я, - бессмертный - познав Вселенную, окажусь рядом с Богом, почувствую его дыхание - о чем его спросить? Что попросить у него? Спрашивать будет нечего. Познавшему все тайны мироздания ничего не нужно. Но в какой точке параболы я сейчас? Где-то близко к началу координат - поэтому я - и сатанист, и ангелоид в одном лице!"
Георгий, наконец, разогнал тучи. По его земному подсчету потоп длился примерно четверо суток. Еще трое суток вода уходила. Когда лодка демиурга наконец уткнулась носом в твердую поверхность, он увидел гнилой, обезглавленный труп динозавра, убитого им еще давно, вначале демиургии. Вода размыла георгиевы могилы и мусорные ямы - берег выглядел апокалиптично: гниющие трупы людей, цветные банки из-под пива, бутылки, мокрая оберточная бумага, кости куриц и свиней. Георгий приказал слуге очистить берег. Соломенную корзинку дал и Шоколадке, чтобы и она помогала убрать мусор. Войдя в свой мокрый после потопа дворец, Георгий упал на трон и решил, что непременно займется изготовлением нового народа. Условно он назвал его арийцами. Он решил обучить их грамоте и написать для них КНИГУ МУДРОСТИ.
При этом он решил не только внушить им страх перед ним, но логически (рационально) доказать им, почему выгодно бояться Демиурга. Продемонстрировать перед ними свое могущество. Быть может, тогда отрицательные личностные качества, которые я мимовольно передаю куклам и которые явно способны прорасти сквозь асфальт внушения, будут подрезаны на корню здравым смыслом, памятью об увиденном. И никто из арийцев не рискнет приблизиться к моему Дворцу. А я на всякий случай построю крепость и сотворю сотни две карателей,
которые под предводительством Бейбарса будут периодически совершать рейды по округе, рассеивать подозрительные скопления арийцев, предупреждая атаки бунтарей -нигилистов.
Страх. Снова страх. До превращения в демиурга Георгий боялся окружающего мира, поскольку понимал, что слаб перед его стихией, теперь демиург не боится материи - теперь он боится своих собственных мыслей, своих спонтанных фантазий. Метаморфоза бытия, казалось, должна изменить ситуацию, но этого не произошло.
Георгий не стал строить крепости типа средневековой, со стенами и башнями. Он построил высокую пирамидальную гору с почти вертикальными склонами ровными и твердыми, как титан. Вершиной горы была плоскость в один квадратный километр - с дворцом, прудом, яблонево-вишневым садом, спортивным залом, стадионом и церковкой с золоченой луковицей и красивым платиновым крестом, за который, проплывая иногда, зацеплялись низкие рыхлые облака и который пришлось защитить толстым молниеотводом на случай грозы.
