Николай Никитич был любителем искусств и наук, собирал коллекции редкостей и принес в дар Московскому университету в 1813 году богатое собрание всевозможных ценных научных предметов, вознаградив таким образом старейший из русских университетов за утраченную им во время пожара 1812 года часть богатств, поступивших от Павла Григорьевича, основателя лицея в Ярославле[4]. Нужно еще прибавить, что Николай Никитич сохранял традиции рода Демидовых: он обращал большое внимание на горное дело, вводил в нем новейшие усовершенствования и оставил детям состояние, вдвое большее полученного от отца. Он же, кажется, первый из Демидовых, стал тратить громадные суммы на общественную благотворительность за границею: им основан во Флоренции дом для призрения сирот и престарелых и положен на содержание их особый капитал. Вблизи этого огромного здания, на площади, называемой Демидовскою, благодарные флорентийцы поставили белую мраморную статую благотворителя, который представлен одетым в римскую тогу и обнимающим ребенка.
Анатолий Демидов родился во Флоренции в 1812 году и, видимо, любил этот старинный город Италии, которому придали столько блеска в свое время Медичисы, – тоже потомки торгового человека. Анатолий получил блестящее воспитание, знал толк в искусствах, говорил на всех языках, кроме русского, который он очень плохо знал. Большую часть своей жизни он провел в Европе, изредка лишь приезжая в Россию. Известны его охоты-монстры и гомерические попойки на Урале. Немалую популярность этими попойками приобрел он и за границею. На русских он походил разве только тем, что, подобно многим нашим богачам, никак не мог найти определенного дела, бесцельно шатался по свету и ухлопывал свои доходы. Русский промышленный человек, как и рантье, отличается великолепною способностью, чуть представится возможность, почить на лаврах и не может упорно и систематически работать: он сидит себе и отрезает только купоны. Ротшильд, как он ни богат, все-таки работает в конторе и опутывает государства конверсиями и займами, набивая свои сундуки. Но Анатолию досталось слишком громадное богатство, чтобы он считал необходимостью упорную работу и труд. Богатства валились сами ему в рот: в дачах его уральских заводов вскоре были открыты неоцененные платиновые и золотые россыпи. Его ежегодный доход оценивался в 2 млн. руб., даже более, и действительно, для человека без всяких общественных задач стараться об увеличении состояния при таких условиях было бы истинным сумасшествием. Самое, конечно, лучшее – отдать их на общественное дело; но куда же было девать такие огромные доходы? К несчастью, по этому назначению деньги идут далеко не всегда. И выбираются обыкновенно менее почтенные способы для расходования капиталов. Люди со вкусом и считающие себя покровителями искусств могут собирать художественные и научные редкости; можно дать за какую-нибудь монету времен царя Дария Гистаспа или обломок горшка эпохи Навуходоносора тысячи рублей. Это и делал Анатолий. Ему еще от отца досталось собрание картин, мрамора, бронзы и других редкостей, стоившее миллионы. Вещей было так много, что их привезли в Петербург на двух кораблях, и для помещения этого собрания было построено (в 1833 году) особое здание, так как все, собранное Николаем Демидовым в Италии, не могло уместиться в обыкновенном доме. Анатолий умножил свои сокровища новыми бесчисленными приобретениями. В его коллекциях были и знаменитые самородки платины, единственные в мире по величине (один в 24 фунта) и, по чрезвычайной своей редкости, стоившие громадных денег.
Жил Анатолий Николаевич больше в Париже и в роскошной своей вилле Сан-Донато, близ Флоренции. Сначала, в молодости, он служил в министерстве иностранных дел. Но разве совместима была служба с характером Анатолия и его денежными средствами? На высоте такого финансового могущества человек бывает очень капризен. Если у баронов есть свои “фантазии”, то у богачей и подавно. Изнеженному, “великолепному” Анатолию невозможно было тянуть служебную лямку, связанную с известным подчинением, как бы оно легко ни было, – и он бросил службу. Получать чины и ордена для удовлетворения тщеславных желаний он мог и другим способом; для этого богачам есть более удобный путь: пожертвования крупных денежных сумм. И вот таким путем Анатолий стал князем Сан-Донато.
