«И мужчина, – подумала Керен, но говорить этого вслух не стала. – К тому же очень привлекательный».
– Хорошо вам говорить, Дуайт, но вы смотрите со стороны, а я живу с одним из них. И вас местные, разумеется, уважают, потому что вы стоите выше их. А я так, серединка на половинку. Вроде как одна из них, но при этом чужая, и так будет всегда. Может, они бы меня и приняли, но я умею читать и писать, и я повидала мир, а этого они мне никогда не простят. Они до конца своих дней останутся недалекими и злыми. – Керен надула губки и вздохнула. – Я так несчастна.
Дуайт хмуро посмотрел на свои книги:
– Что ж, у меня здесь не так много друзей…
Керен вскочила на ноги:
– Значит, я могу к вам приходить? Можно мне остаться ненадолго? Что плохого в том, что мы иногда будем разговаривать? Обещаю, я не буду досаждать вам своими печалями. Расскажите мне, чем вы сейчас занимаетесь? Что вы изучаете?
Дуайт улыбнулся:
– Вряд ли это сможет вас заинтересовать…
– Мне все интересно, Дуайт. Правда. Можно, я побуду у вас пару часов? Марк ушел на шахту. Обещаю, что не стану приставать с разговорами. Я вам не помешаю, могу приготовить поесть или помочь чем-нибудь.
Доктор Энис снова улыбнулся, но на этот раз немного печально. Он по опыту знал, что означают предложения такого рода. Сначала – абсолютно искренне и горячее желание разделить его интересы, а потом постепенно, с помощью тонких женских уловок Керен добьется того, что сама станет средоточием всех его интересов. Такое случалось с Дуайтом прежде и может повториться теперь. Но его это не тревожило. На самом деле в глубине души он даже хотел, чтобы это случилось.
Минуло два часа, однако то, чего молодой врач ожидал, так и не произошло.
Когда она пришла, Дуайт готовился составить таблицу легочных заболеваний, с которыми столкнулся на новом месте. Надо было как-то классифицировать, разнести на колонки типы заболеваний, назначенное лечение и достигнутые результаты. Это заинтересовало Керен. Дуайт диктовал, а она записывала, и в итоге он проделал трехчасовую работу всего за полтора часа.
Керен писала крупным почерком, уверенно и без ошибок. Она быстро улавливала смысл, даже если Дуайт использовал медицинские термины.
– Вы мне сегодня очень помогли, – сказал он, когда с таблицей было покончено. – Весьма вам благодарен. Вы так добры, что проявили терпение и потратили столько времени на мои скучные записи.
По Керен было заметно, насколько приятны ей похвалы.
Затем она перечитала одно место, и ее симпатичное личико стало серьезным.
– Тут говорится про холодную воду. Что это означает, Дуайт? – озабоченно спросила она. – Смотрите, вы прописали Кемпторну только холодную воду и козье молоко. Но как это ему поможет? Трудно вылечиться без лекарств.
– О, я также прописал этому парню кое-какие пилюли, – ответил Дуайт. – Просто чтобы он не беспокоился. А сам сделал их из запеченной муки.
– Но почему вы не стали его лечить? Он вам чем-то насолил?
Энис улыбнулся и подошел ближе к Керен.
– Верхушки обоих легких у него поражены, но пока еще не слишком серьезно. Я прописал ему строгий режим. Главное, чтобы парень его соблюдал. Гулять по четыре мили в день, пить козье молоко и в хорошую погоду спать на свежем воздухе. У меня свой подход к лечению, Керен. Этот случай – один из самых легких. Я уверен, от пиявок, сурьмы и прочего проку было бы меньше.
Волосы Керен щекотали его щеку. Она повернула голову и посмотрела доктору в глаза. Ее сочные красные губы слегка приоткрылись.
– О, Дуайт, – сказала она.
Он накрыл ее руку ладонью. Его рука слегка подрагивала.
– Зачем ты пришла ко мне? – грубовато спросил Дуайт и отвел взгляд, как будто ему стало стыдно.
Керен повернулась к нему, но руку не убрала:
– О, Дуайт, мне так жаль.
– Ничего тебе не жаль, и ты сама об этом прекрасно знаешь.
– Да, – кивнула она. – Я ни о чем не сожалею. И никогда не стану сожалеть.
– Тогда зачем ты это сказала?
– Мне очень жаль, что я тебе не нравлюсь.
Дуайт посмотрел на Керен так, как будто не слышал, о чем она говорит. И ответил:
– Нет, это неправда.
Он положил руки на плечи Керен, наклонился и поцеловал ее в губы. Она слегка к нему прижалась, и он поцеловал ее снова, а потом отстранился и прошел к окну.
