Потом Марк присоединился к толпе гостей, но у него так и не получилось оказаться рядом с Керен. А вот Джо, сын Нэнфана, видно, был похитрее и как-то умудрился заговорить с юной актрисой и с морщинистым коротышкой из труппы.
Праздник постепенно приближался к концу, и, прежде чем гости начали расходиться, слово взял отец Джинни, Заки Мартин, который слыл самым грамотным в округе. Он встал и произнес небольшую речь о том, какой славный был вечер, как все здорово наелись и напились недели на две вперед, а натанцевались – так уж на целый месяц. И все было так хорошо, что надо от души поблагодарить за щедрость капитана Полдарка, миссис Полдарк и мисс Верити Полдарк. И пожелать им всем процветания и долгих лет жизни. И конечно, маленькой мисс Джулии тоже. Даст бог, она вырастет и станет гордостью родителей, а больше-то и сказать нечего, кроме как поблагодарить еще раз и распрощаться.
Росс распорядился, чтобы всем гостям подали по стаканчику бренди с патокой, после чего сказал:
– Я благодарен вам за ваши добрые пожелания и очень хотел бы, чтобы Джулия, когда вырастет, стала хорошей дочерью и добрым другом для всех вас. А еще хочу, чтобы она стала наследницей этой земли и продолжила наши добрые традиции. Счастья и здоровья всем вам и вашим детям. Даст бог, мы вместе доживем до лучших времен и увидим, как процветает наше графство.
Ответная речь Росса была встречена одобрительными возгласами.
Гости разошлись, миссис Мартин осталась, чтобы помочь Джинни прибраться, так что Дэниэлы отправились домой без них. Впереди – бабуля Дэниэл и миссис Пол, которые держали под руки старшего брата Марка, а за ними, как фрегаты в кильватере линкора, – трое детишек Пола. Чуть левее шли, склонившись друг к другу головами и перешептываясь, две сестры Марка – Мэри и Эна. Замыкали строй старый Дэниэл, который, прихрамывая, что-то бормотал себе под нос, и долговязый Марк: этот после вечера в Нампаре не мог вымолвить ни слова.
Ночь выдалась просто чудесная. Небо отражало свет ушедшего за горизонт солнца, майские жуки трещали чуть ли не над ухом, а летучие мыши хлопали крыльями прямо над головой.
Когда процессия перешла через ручей, тишину ночи нарушало только бурчание бабули Дэниэл, желчной старухи лет восьмидесяти.
Размытые в полумраке силуэты несколько секунд двигались на вершине холма и постепенно исчезли, спустившись в долину к домишкам Меллина. Теперь одни лишь тихие звезды сияли в летнем небе.
Марк Дэниэл, не шевелясь, лежал на постели. Их дом стоял между домами Мартинов и Вайгусов, и в нем было всего две спальни. В меньшей спали старый Дэниэл, его мать и старший из трех сыновей Пола. Во второй – Пол, его жена Бет и двое их детишек. Мэри и Эна, сестры Марка, ночевали в задней пристройке, а он сам – на соломенном матрасе в кухне.
Все очень долго укладывались, а когда в доме наконец стало тихо, Марк встал и снова натянул штаны и сюртук. Ботинки он надел, только выйдя на улицу. После тишины закрытого наглухо дома тишина снаружи была полна самых разных, едва слышных звуков. Марк двинулся в сторону Нампары. Он и сам толком не знал, что будет там делать, но просто не мог заснуть, когда в душе у него творилось такое.
Теперь уже на горизонте не было никакого движения, только на секунду возник черный ствол дерева, и за развалинами подъемника Уил-Грейс мелькнула какая-то тень.
А в Нампара-Хаусе свет еще не погасили: за шторами в спальне капитана Полдарка и на первом этаже горели свечи. Но не это влекло Марка из дома. Чуть выше, в долине у ручья, стояли два фургона бродячих артистов. Туда-то он и направился.
Подойдя ближе к цели, Марк увидел, что и в фургонах, хотя они и находились в тени боярышника и орешника, тоже горели свечи. Для своих весьма внушительных габаритов молодой шахтер передвигался очень тихо и смог незаметно подойти к большому фургону.
Никто из труппы и не думал укладываться спать. Члены труппы при свечах играли в карты за длинным столом. Марк слышал их голоса, смех и звяканье монет. Он подобрался ближе, но держал ухо востро, на случай, если у актеров есть собака.
