— О, шурави, ну заходи, заходи, дорогой.
Я зашел в помещение, посреди комнаты стоял мангал, и на нем жарились шашлыки, около десяти шампуров, тут же лежала шкура разделанного барана, вокруг нее вились зеленые мухи. Возле шкуры стоял армейский зеленый бак, видно, купленный у наших, такие баки применялись в походной кухне для разноса первых блюд, в нем дуканщик мариновал мясо для шашлыка.
— Сколько стоит один шампур? — спросил я дуканщика.
— Три чека.
— А выпить есть что-нибудь?
— Кишмишовка есть.
— Нет, ну его нахер этот самогон, слишком жарко для такого пойла. Вино есть?
— Есть. Какое надо?
— Да любое. Только не советскую бормотуху, я ее на гражданке напьюсь.
— Нет, что ты, такой дрянью мы не торгуем.
— Откуда знаешь, что бормотуха наша дрянь?
— Я же в Ташкенте учился.
— А, ну тогда понятно. А на кого учился?
— На офицера.
— А че тогда торгуешь, а не воюешь?
— Ступню оторвало, вашей миной. Лепешка такая серая, знаешь? Вы же их накидали, где попало, — дуканщик показал мне ногу с протезом вместо ступни.
— Под ноги надо смотреть, вояка.
— А, плевать на ногу, зато я теперь здесь торгую спокойно, дом рядом, война меня не касается. Ну что еще надо, такому как я.
— Дело хозяйское. Ну, когда шашлык-то будем жрать, хозяин?
— Сейчас, пять минут, еще не дожарился.
— Вина бутылку принеси.
— Какое будешь пить?
— Я не аристократ, чтоб в винах разбираться. Неси которое покрепче. Да, и позови таджика, он там с сарбосами болтает.
Дуканщик вышел, а я закурил сигарету и присел на бак с мясом, от шкуры несло тухлым запашком, да и мух налетело целая куча. Я взял эту шкуру и выбросил ее в окно. Где-то через минуту вошел Хасан.
— О-о, шашлыки, — пропел Хасан, и схватив шампур начал хавать мясо.
— Э, он не готов еще, ты че как дикарь, как будто шашлыков не видел никогда, — сказал я ему.
— Я жрать хочу.
— Че, голодняк пробил?
Вошел дуканщик, он притащил бутылку вина и поставил рядом с нами, потом взял шесть палок шашлыка и собрался выходить, на мангале осталось три шампура. Хасан что-то ему сказал на родном языке.
— Они заказали шесть, — ответил на русском Дуканщик.
— Ну отнеси им четыре, остальные, скажи, мы съели, — не унимался Хасан.
— Они первые заказали, к тому же их трое, — ответил дуканщик и вышел.
— Хасан, ты че как голодный. Четыре нам не хватит что ли, — сказал я Хасану.
— Тогда мне три, а тебе один.
— Хрен тебе на воротник, мне два, я тоже жрать хочу.
Я взял бутылку вина и посмотрел на этикетку, там было что-то написано на каком-то мудреном языке. Глянув на пробку, я понял, без штопора тут не обойтись. Ай, да хрен с ним, я подошел к мангалу и отбил об него горлышко. Потом взял шампур, и стал есть шашлык, поставив бутылку на пол.
— Юра, че ты разбил?
— Вино открыл, не видишь что ли.
— Откуда вино?
— Дуканщик принес.
— Дай глотну, — Хасан протянул руку.
— Рожу порежешь, иди, возьми какую-нибудь тару у дуканщика.
В двери появились Урал с Сапогом.
— О, Сапог, иди возьми у дуканщика что-нибудь, из чего можно вина выпить, — обратился к Сапогу Хасан.
— И еще бутылку вина захвати, и спроси, сколько стоит, — добавил я.
Сапог ушел, и через минуту появился с большой пиалой и бутылкой вина.
— Червонец чеками бутылка, — сказал Сапог, подавая бутылку.
— Так, значит, двадцать за вино и двенадцать за шашлыки и того тридцать шесть. На афошки это будет?.. Короче, семьсот афошек. Хасан, кто расплатится? Давай ты, а следующий раз я.
— Хитрый ты, Юра.
— А че хитрый. Ну, давай я заплачу, раз так.
— Да ладно, я отдам, просто в следующий раз я сожру побольше.
— Ты и сейчас сожрал немало, мне один шампур достался, пока я с бормотухой возился.
Я налил всем по очереди вина, и выпил сам, вино было так себе, кисло-сладкое, а может, я просто не разбираюсь в винах. Мы же советские, привыкли пить, чтоб по шарам било, а о вкусе не думали.
— Берите шашлык, вам одна на двоих, нам с Хасаном три, — предложил я Уралу с Сапогом.
— О, мясо я буду, — сказал с довольным видом Урал.
Урал взял шампур, и они с Сапогом стали его есть на пару, мы выпили вторую бутылку, потом еще курнули косяк, нас немного развезло, и мы сидели мирно болтали о всякой ерунде. Не знаю, сколько прошло времени, когда послышался гул вертолетов.
