— Да хорош долбить! Заеб…л уже своим грохотом! — крикнул я Мосейке.
— Откуда вы? — спросил взводный, когда АГС заглох.
— Мамедова вытаскивали, — ответил я, и спросил:
— Где наш взвод?
— Там за дувалами ротный с бойцами, — взводный показал рукой в сторону ближайших дувалов, и добавил:
— Смотрите, тут духи везде, и снайпер где-то работает, он заеб…л уже здесь всех, мы вот из гранатомета простреливаем то место, где примерно он сидит. Пока стреляешь, он вроде молчит, как мы перестаем стрелять, так он начинает щелкать.
— Никого еще не щелкнул?
— Вроде нет, но бьет сучара прицельно, и не дает перемещаться.
— Ну ладно, долбите дальше, пусть уж лучше он молчит, а мы погнали дальше.
Забежав за дувалы, мы увидели ротного на рации и с ним Хасана с Уралом. Рядом лежал убитый прапор, голова его была полностью замотана его же тельником. Немного в стороне сидел Носорог, и строчил куда-то из своего АКСа. Тут были и Закиров с Бачей, они разложили НСВТ (крупнокалиберный пулемет) и короткими очередями обстреливали верхние дувалы.
— Ну, как у вас тут? — спросил я подойдя к Хасану, он как всегда был обдолбленный.
— Как в Сочи! Не видишь, что ли? Мне вон руку прострелили суки, — Хасан показал руку, перевязанную тряпкой чуть выше локтя.
— Ты, наверно, зацепился за куст какой-нибудь или за ветку, а думаешь, что прострелили.
— Че, развязать, показать?! — Хасан, тыкая мне локтем в рожу.
— Да не надо, я и так вижу, как ты ей машешь. Она у тебя выглядит, лучше, чем здоровая.
— Кость не задело, шкуру только пробило.
— Еще бы, я не раз еще не видел, чтоб веткой кость пробило.
— Юрка, блядь! Не веришь, да?! На, смотри, сука, — Хасан начал нервно развязывать узлы на перевязке.
— Да успокойся ты, Хасан. Это я так, подрочить тебя хотел немного. Когда ты только привыкнешь к этому?
— А-а, да пошел ты, — Хасан махнул рукой и подошел к Сапогу.
Ротный, закончив разговор по рации, подошел ко мне и спросил:
— Ну, как вы?
— Таблетку духи подорвали, водилу насмерть, а летеха тяжело ранен. Мы Мамедова танкистам передали.
К нам подошел Грек и тоже поинтересовался:
— Ну, что делать-то будем, командир?
— Духи ушли на тот край кишлака, ближе к горам, дальше они не сунутся, там десантура сверху. Мы сейчас будем пробираться туда, где они сидели недавно, и зажмем их возле гор, потом вызовем вертушки и подключим артдивизион, пусть перепашут их к чертям. С первой ротой связи нет, вроде стрельба ведется с их стороны, а в эфир не выходят. Вторая рота продвинется параллельно с нами, а замкнут круг сарбосы с левого фланга. Справа первая рота должна пойти, а замкнет правый фланг разведвзвод. Попробуем зажать их в капкан.
— А полкач что говорит? — спросил Грек.
— Да хрен их поймет, они там с летунами и сарбосами треплются. Замполит — дубина, броню первой роте послал, — духи танк спалили сразу же, как только те сунулись в кишлак. Но ихний комбат сразу отозвал танки обратно, и замполита потом на весь эфир х-ями поливал. В общем, там у них полный дурдом в эфире. Только с комбатом нашим удалось нормально переговорить.
— Какого хрена замполит лезет со своими приказами, полкач же рулит делами? — спросил я.
— Наверно, орден хочет заработать, — ответил ротный и, повернувшись, крикнул:
— Рота! Продвигаемся дальше!
Мы все в спешном порядке стали пробираться вперед, простреливая и забрасывая гранатами из подствольников дувалы и дворы.
При подходе к дувалам, где предположительно недавно были духи, мы услышали гул летящих снарядов, через мгновение впереди нас разорвалось несколько снарядов. Все сразу попадали на землю и стали отползать назад.
— Какой пидарас вызвал огневую поддержку?! Быстро все назад! — кричал ротный.
Все начали прижиматься к стенам дувалов и заборов, закрываясь от летящих осколков и кусков глины.
— Ракетницы! Ракетницы пустите! — продолжал кричать ротный.
Все похватали ракетницы и начали палить ими в воздух, но обстрел не прекращался, артдивизион по чьей-то команде продолжал упорно и уверенно простреливать территорию, где недавно были духи. Нам повезло, что мы не успели продвинуться дальше, тогда бы нам всем была крышка.
